Пепел жизни

Харос Рина

– Если про демона, то он вовсю обхаживает фею. Не знаю, то ли единственное желание Жизни так подействовало, сведя их вместе, то ли он правда заинтересован в ней. Твое создание легко идет на поводу у демона, но только вот…

– Что? – выпалила я и прижала руки к груди, разочарованно убедившись в который раз, что сердце там не бьется.

– Только вот Йенс никак не может простить ее предательства. Грезит одной мыслью – уничтожить Мулцибера, отомстив за свое унижение, и вернуть фею, сломив волю и поработив, сделать своей куклой.

– Ты… ты что-нибудь сделала, чтобы этого не произошло?

Хлоя положила

Филиппа на пол, чуть наклонившись. Ребенок пополз в сторону игрушек и спустя пару мгновений активно увлекся, угукая и разговаривая на собственном языке.

– Я пыталась поговорить с Йенсом, но он как непробиваемая скала. Его грехи начали вылезать из нутра, показываясь на свет, но это чудовище научилось порабощать их и питаться их магией. Его титаническая сущность скоро вырвется наружу, и станет слишком поздно. Его силы растут, Йенс сам не может понять природу своей магии, но как только он узнает страшную тайну, я ничем не смогу помочь Мулциберу.

– Титаническую сущность? – осеклась я, недоверчиво склонив голову набок, пытаясь понять смысл слов сестры, – но ведь, насколько я знаю, Йенс не потомок Зевса.

– По крови нет. А вот по происхождению орк – титан. В его жилах течет божественная кровь. Когда наш отец еще был жив и не успел сыграть последнее песнопение, я убила Адониса, душа которого сочилась чернью. Ее уже нельзя было спасти. И я решила, что было бы разумнее, если использую во благо – воссоздам творение, которому смогу оставить по истечению времени свои судьбу и силы. Но просчиталась… Йенс не предназначен для этой роли…

– Но ведь ты можешь убить его, забрать душу себе и запереть магией, чтобы она больше никогда не смогла переродиться и сеять на континентах хаос.

– Я не могу… – шепотом произнесла Хлоя и посмотрела в мои глаза. Ее лицо исказилось от боли, а подбородок затрясся, будто она вот-вот расплачется.

– Почему?..

– Потому что не могу обернуть прошлое вспять, заставив будущее изменить предначертанный ход. Йенс и Мулцибер – два моих создания, и кому-то придется умереть, чтобы сохранить баланс жизни и смерти на земле. Касандра достанется одному из них, но кому – решать только ей. Как только фея сделает выбор, начнется новый отсчет, который приведет к концу, к гибели, к началу и возрождению.

– Я не понимаю…

– И не стоит. Главное, что скоро мы сможем вновь жить одной семьей. Ты, я, родители, твое дитя… Осталось лишь дождаться момента, когда древа падут, а наши души покинут Забвение, предавшись раю.

– А Алкеста… – воспоминание о сестре больно резануло по душе, оставляя неприятный осадок.

– Ей уготована другая судьба, о которой ты догадываешься. Алкеста наконец-то раскрыла свое сердце Ведасу, страдавшему по ней сколько десятилетий.

В глубине души я понимаю, как она будет разбита, когда предстоит сделать выбор, но это ради блага сестры.

Я обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь в теле. Казалось, что после смерти все проблемы исчезли – моя душа воссоединилась с сыном, осталось не так много времени, когда Хлоя отречется от истинной сущности, и мы, держась за руки, сможем вновь повстречать мать и отца. Где-то там, по ту сторону Забвения, где они проживают свой отведенный век, меня ждет тот, кому я подарила сердце.

– Алкеста знает? – хрипло произнесла я, стараясь не встречаться взглядом с Хлоей.

– Нет,

и пока незачем… Механизм запущен, мойры пробуждаются, дух первого божества погиб от рук собственных потомков.

– Мойры?..

– Да, – Хлоя кивнула и тяжко выдохнула, – они перерезали его нить судьбы, как только почувствовали, что тот пробуждается и напитывается силами. Дух первого божества выполнил свою роль в череде судеб – породил мойр, которые воссоздадут баланс на небесах, землях и водах.

– Но для чего мойрам убивать своего предка?

– Инстрох, возродившись, вновь попытается воссоздать богов из собственной плоти. Все знают, чем закончился его первый ужасный триумф, – Хлоя тяжело вздохнула и посмотрела на меня, поджав губы, – они не могли позволить цикличности взять вверх. Мойры погибнут, как только священный огонь, смерть и жизнь воссоединятся.

– Но почему? – У меня не укладывались в голове слова сестры.

– Потому что они сами – потомки богов. Из их плоти можно воссоздать олимпийцев и титанов, которые уничтожат все живое в борьбе за власть. Их смерть – акт милосердия к самим себе, чтобы напомнить всем, что гибель – это лишь начало. Кровь запускает цикл, которому уготовано светлое будущее.

Я замолчала, пытаясь унять судорожный водоворот мыслей. Всей душой желала, чтобы Мулцибер нашел свое счастье с Касандрой, но оказалось, что не все так просто… Хлоя, разочаровавшись в первом творении, воссоздала второе – демона, который пришел к тому, что стал Высшим и правителем Авантина. К судьбе, что уготовила для него Смерть. Мелкими шажками через уничтожение собственной души, предательство и стойкость Мулцибер возродил себя из проклятой утробы, чтобы доказать: не всегда демоны – отступники и предатели, как о них говорят ангелы, восседая на своем священном троне.

– Йенс… твое первое творение… У него титаническая сущность, которую породила душа Адониса. Получается, если он его потомок по происхождению, то орк умрет, как только падет последний бог?

– Нет. Погибнут титаны, порожденные от плоти и семени Зевса, поскольку, насколько мне известно, он один из богов имел порочную связь со смертными девушками. Йенс – лишь душа, застрявшая в телесной оболочке орка. Магия, которая течет в потомках первого духа, – исчезнет. Но Йенс может использовать до падения Олимпа всю мощь божественной силы, что приведет к катастрофе.

Я вздрогнула, почувствовав озноб, вызванный словами сестры.

– Что мы будем делать?

– Я… я буду делать. Услышу молитвы Зевса и убью бога, обрубив жизнь титанов и потомков Интстроха.

Глава 25

Мулцибер

Пришло время все расставить по местам.

Я нервно постукивал ногой по полу, облокотившись на колени. Смотрел прямо перед собой, ощущая, как начинает ломить глаза и застилать влагой. Моргнув, я выпрямился и судорожно выдохнул, прислонившись к спинке стула в комнате. Расстегнув рубашку, раскинул края в стороны, ощущая, что стало легче дышать. Мысли о том, почему Касандра так отреагировала, не давали покоя.