Пепел жизни
Шрифт:
Астарта нахмурилась. Привстав, она поджала под себя одну ногу, а вторую, поставив пяткой на мягкую обивку стула, согнула в колене и обхватила ее ладонями, скрепив в их замок.
– То есть ты хочешь сказать, что Жизнь первый раз переродилась в смертном обличье в образе феи, и Касандра – это ее последнее творение?
– Можно и так сказать.
– Я все равно не понимаю, при чем тут мой брат.
– Ни для кого уже не секрет, что в Мулцибере течет магия Смерти. Он – ее творение, которое она воссоздала при помощи магии, чтобы в последующем передать ему дар и назначить новым палачом душ. Он пока про это не знает, но, как только перед
– Кто? – Астарта подалась телом вперед и чуть не упала со стула, потеряв равновесие, но в последний момент ухватилась за край стола и оттолкнулась, выпрямившись. Она явно не ожидала услышать, что здесь, на континенте, в этом дворце доживала свои последние часы сама Жизнь.
– Ее звали Джойс. В последнем перевоплощении она была джинном. В единственном желании Жизнь загадала девушку, которая сможет сделать Мулцибера счастливым и воссоздать мир на континентах. Свет и тьма, невинность и похоть. Но, насколько я могу знать, Смерть не благословила Касандру, что делает фею уязвимой.
– Почему?
– Каждый, кто не прошел через благословение Смерти и проклятие Жизни, может умереть. Если верить поверию, то, как только тьма освободит три раза, а свет – убьет, тогда демон и фея переймут судьбу тех, кто наделил их силой. Мулцибер уже принял обличье и судьбу Смерти, только пока не знает об этом. А вот Касандре только предстоит переступить рубеж.
– То есть убить? – шепотом спросила Астарта.
– Да. Два раза она уже убила – первый раз – дриаду, с которой жила в одном поселении. Но тут, скорее, было своего роза исцеление – прогнившая душа покинула тело, чтобы начать новую жизнь в Забвении. Второй раз не обошелся без моей помощи – при помощи магии я воскресил офеотавра, чтобы тот напал на Касандру, вынуждая защищаться. Третье убийство произойдет быстрее, чем мы все думаем. И как только фея использует силу во зло, силы Жизни перейдут к ней, вынуждая принять судьбу.
– Но ведь Жизнь мертва… ты сам об этом сказал.
– Тело – да, но не душа. Жизнь ждет в Забвении, чтобы скинуть оковы, которые не могут освободить ее и воссоединиться с семьей. Как только она передаст силы Касандре, Смерть последует за ней.
– Отдаст все силы Мулциберу.
– Именно.
В комнате повисла тишина. Астарта несколько минут о чем-то судорожно размышляла, а потом спросила, подняв на меня решительный взгляд – золотисто-бирюзовые крылья за спиной колыхнулись, что контрастировало с ее демонической сущностью:
– Касандра не благословлена Смертью… Что будет, если Мулцибер примет судьбу палача позже?
– Фея умрет. – Помедлив, я добавил: – Касандра – единственное желание Жизни. В ритуале ей помогли Высшие – Алкеста и Ведас. От банши достался разум, что позволило фее говорить, мыслить, размышлять, от джинна – сила, которая множится в теле Касандры с каждым днем все больше. Она непроизвольно подпитывается от Мулцибера, даруя ему свои эмоции – похоть, желание, а он, в свою очередь, дает ей часть своих сил. Недавно он подарил Касандре ожерелье из рубинов – драгоценный камень фей. Но, насколько я замечал, несколько дней она его уже не носит.
– И что это значит?
– Это значит, что этот камень нужен был ей для того, чтобы пробудить магию, которая была скрыта в глубине. Ты заметила ее крылья? Если раньше они были в метр, дай мойры, длиной,
– Мне сейчас станет дурно… для чего мне столько информации сразу? – застонала Астарта и откинулась на спинку стула, запрокинув голову и рвано выдохнув.
– Ничего, для первого раза ты держалась молодцом.
Я попытался приободрить демоницу и беззлобно усмехнулся, но Астарта кинула на меня беглый взгляд и мотнула головой: мол, не смешно.
– До сих пор не могу понять, как наш разговор так сменил русло – несколько минут назад мы разговаривали про мои сны, а теперь я узнала про Мулцибера и Касандру больше, чем за все прожитые годы.
– Ну, это нормально. Брата ты не видела сколько, лет пятнадцать-девятнадцать? А Касандру увидела только тогда, когда оказалась по дворце.
– Да, пожалуй, ты прав…
Я прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть смешок, рвущийся наружу, – взгляд Астарты напоминал взгляд сумасшедшей, которая вышла из-под опеки целителя и пытается понять, что делает посреди площади, кишащей людьми.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил я, заметив затянувшееся замешательство на лице демоницы.
– Не уверена… Я, наверно, пойду. Попробую поспать, пока светло.
– Тебя проводить?
– Нет, не надо. Лучше разузнай что-нибудь к моему следующему приходу, хорошо?
– Безусловно.
Астарта медленно поднялась с кресла, поочередно опустив ноги на пол, запахнула черный халат, который съехал с одного плеча, и молча вышла, неслышно захлопнув за собой дверь.
Дождавшись, когда все звуки в коридоре стихнут, я выдохнул и встал из-за стола, опершись о поверхность ладонями.
– Вещие сны. Демоны. Немедленно.
Небольшая золотистая книга, которая затесалась между гримуарами и заклинаниями на дальнем шкафу, воспарила над полом и направилась в мою сторону. Она раскрылась, зашелестела страницами и плавно опустилась на стол, открыв нужный параграф. Я нахмурился и провел пальцами по неровному почерку, который когда-то принадлежал Бальтазару. Бывший правитель, несмотря на свою прогнившую натуру, написал несколько книг, позволяющих лучше познать сущность демона и все трудности, что могут возникнуть.
«Часто начали сниться вещие сны, суть которых пугает даже меня. Я вижу смерти, много крови и насилия, порожденные неизвестными мне тварями. Они безлики, тела покрыты темными простынями, а запах… запах разложения, исходящий от их нутра, заставляет меня просыпаться среди ночи и хватать свежий воздух, который доносится из открытого окна, предусмотрительно оставленного мной. Я вижу свет и девушку, протягивающую свои руки. Ее ангельский лик вызывает трепет в душе и отзывается теплом по всем теле, но это лишь мгновение, после чего я слышу собственные крики – незнакомка хватает меня за грудь, разрывая ее в клочья острыми когтями, но на устах улыбка, будто все это ей доставляет истинное удовольствие. Я вижу свое дитя, которое ищет спасение и мечется, словно загнанный зверь. Его не понимают, не любят, не считают кровью и плотью. Он – проклятие, отшельник, которому уготована тяжелая судьба. Вижу, как мой сын умирает от рук девы, чей лик так прекрасен. Знаю, как погибну. Перед тем как кануть в бездну, скажу одно – вещие сны у демонов – предвестник скорой смерти. Ее не избежать, не обмануть, она придет внезапно, позовет за собой, и ты обязан будешь подчиниться».