Пепел звезд
Шрифт:
– Прошу прощения, – прервал ее раздумья официант, – но вам прислали вот это. – Он водрузил на столик ведерко с торчавшим горлышком бутылки Шампанского.
– От кого? – изумилась Ада, оглядываясь.
– От меня!
Ада осеклась и застыла, словно в детской игре: «Живая фигура, замри…» К ее столику, улыбаясь, как Чеширский кот, приближался господин, чье, исполненного праведного гнева лицо, с подписанным под ним лозунгами типа: «Очистим Россию от жидов!» основательно намозолило не столько давно все московские газеты. Причем, некоторые из них были готовы
Прежде Ада не имела удовольствия лицезреть его живьем и на малом расстоянии, и потому сейчас разглядывала с неприличной пристрастностью: вислые щеки, рачьи глаза под насупленными над грушевидным носом мохнатыми бровями. Усы – щеткой. Без военного «френча» он казался значительно ниже и полнее, чем на самодельной трибуне. А расстегнутый ворот надушенной какой-то резкой, как клопомор, дрянью, прямо-таки располагал к неофициальному общению.
– Могу я присоединиться к вам, Ада?
Она вздрогнула от звука собственного имени, потому что в его устах оно прозвучало как плевок.
– С какой стати? – Ада уже отошла от первого замешательства и приготовилась к обороне. – Решили узнать противника в лицо? Наметить, от кого в первую очередь будете спасать Россию?
– Ни Боже мой! – он отставил стул и с шумом на него уселся, как петух на забор. – Вы меня не так поняли. Я пришел сказать, что искренне вами восхищаюсь, ваше красотой, смелостью…
После подобного заявления земля непременно должна бы была разверзнуться и поглотить его вместе со стулом в тартарары… Ну, или хотя бы уж ножки-то подломиться были просто обязаны. Но ничего подобного не произошло, грозный борец за чистоту России продолжал, как ни в чем ни бывало, лить шампанское в бокал Ады Беркер.
– Извините, генерал, – сказала она осторожно, – вы не в курсе, что я еврейка? Даже по паспорту.
– Ах, бросьте, – воскликнул он, сморщившись. – Оставим эту митинговую чушь! Я сейчас не на работе. Вы, как никто другой, должны понимать, что значит работа на публику. Нередко приходится говорить то, что хочет услышать возбужденное быдло. Политик – тот же лицедей. Ведь и вам не всегда в радость бродить в одном белье по этой вашей… трибуне.
– Подиуму.
– Один черт. Давай-ка выпьем и перейдем на «ты», как два актера – собратья по ремеслу. Согласна?
– Постойте, значит, сегодня мы с вами пьем на брудершафт, а завтра ваш электорат скажет: «Ату!», и вы снова объявите охоту на ведьм?
– Будь спокойна, – заверил генерал, – лично тебе ничто не угрожает. Напротив, если хоть одна сволочь дотронется до тебя пальцем или скажет что, я ее в порошок сотру. Можешь считать меня своим поклонником и покровителем. Ну, давай, за дружбу и более тесные отношения, – он подмигнул и, оттопырив мизинец, протянул бокал, обмазывая девушку сальным взглядом.
Ада улыбнулась.
– Вынуждена вас огорчить, генерал, но с вами я не то, что пить, а, как сказала бы моя подруга, на одном поле… не сяду. Успехов вам в вашей грязной работе.
Она быстро поднялась и пошла к выходу.
Громко топая, он нагнал ее, схватив за локоть, рывком развернул к себе, прохрипел, дыша в лицо перегаром:
– Ты что о себе возомнила? Думаешь, деньги есть – все можно? Девка! Я покажу, у кого власть! Поехали со мной сейчас, куда захочешь! На край света! Все для тебя сделаю…
– Отпустите меня. Мне больно, – с ненавистью прошептала Ада. – Знаете, кто вы? Старый вонючий козел.
– Ах ты дрянь! Проститутка! – побагровев, заорал он на весь ресторан. – Да ты у меня путанить пойдешь к Каланчевке! Жидовка!
Развернувшись, Ада влепила ему звонкую пощечину по дряблой щеке.
Именно в этот момент музыка стихла, а ресторан вмиг, как по сговору, взорвался аплодисментами.
– Браво, – сказала Ада, – вы имели успех.
– Держите ее! – услыхала она за спиной истошный вопль. – Эта девка покушалась на мою неприкосновенность! У меня полно свидетелей!
Свист и смех.
Ада тронулась с места. В душе клокотал вулкан.
– Грязная свинья! Подонок!
После новогодней оттепели вновь ударил мороз. Дорога была сплошным катком. Плева. 150.
Неужели Марина права: официальная власть смердит сильнее криминала?!
170. Стрелка на спидометре неукоснительно ползла вверх.
200. Мерзкий маленький гном с трясущимися щеками. Она вытерла ладонь о шубку, все мерещилось прикосновений потной, в складках, как у шарпея, кожи. «Проститутка». Весь мир видел ее в нижнем белье. Значит, всегда найдется всемогущий извращенец, желающий посмотреть, что под ним… Уверенный, что достаточно протянуть сальную ручонку…
250.
Откуда она появилась на правительственном загородном шоссе? Эта нищая старуха… Удивительно, но даже на такой громадной скорости, Ада разглядела тряпичный мешок на согнутой спине, платок, стянутый под подбородком… Завидев несущийся на нее автомобиль, старуха даже не попыталась отскочить, сойти с дороги. Может, она была ослеплена неожиданной вспышкой фар. Или испытала шок. А может, приняла летящую на нее из темноты красную молнию за указующий перст судьбы – хватит, мол, отжила свое, собирайся в путь… Она сжалась в комок, подняв над головой тощие, в лохмотьях, руки, в ожидании страшного удара.
– О Боже! – вскрикнула Ада, выворачивая руль вправо и нажимая тормоз.
На бешеной скорости красный «Феррари», миновав встречную полосу, вылетел на обочину…
– Мама! – закричала Ада, увидев летящие на нее кособокие стволы деревьев, закрыл лицо ладонями. – Мамочка!
Пожилая женщина с потемневшим лицом сидела в больничном коридоре, глядя в одну, видимую лишь ей, точку на крашеной в синий цвет стене. Переглянувшись, Лена и Марина присели рядом.
– Это я во всем виновата, – сказала женщина то ли им, то ли себе. – Мне все хотелось, чтобы она стала другой. А теперь ее может вовсе не стать…