Пепел. Гори оно все...
Шрифт:
Соблазн сбежать был настолько велик, что она едва не прошла мимо коттеджа невесты. И даже остановившись, собравшись с мыслями не сразу вошла, а с тоской бросила взгляд на тропинку, теряющуюся в тумане, но ведущую к свободе.
Прикрыла глаза, глубоко вдохнув свежий, пропитанный лесными ароматами воздух и зашла туда, где царило напряженное веселье, неестественное возбуждение и часто лживый смех.
В гостиной её мгновенно окутала предсвадебная суета, бурлящая, как шампанское в бокале. Запахи сборов ударили в нос: горьковатый аромат свежесваренного кофе смешивался с резкими нотами лака для волос,
Подружки Эльки, все в одинаково розовых платьях, различающихся только по размерам и моделям, суетились, как пчёлы в улье. Одна, стоя у зеркала, завивала волосы плойкой, шипя от ожога, когда горячая прядь коснулась пальцев. Другая, сидя на подоконнике, листала телефон, громко комментируя фото в соцсетях: «О боже, это платье на ней — просто кошмар!» Третья, с бокалом шампанского в руке, пыталась танцевать под попсовую мелодию, льющуюся из портативной колонки, но споткнулась о разбросанные туфли и едва не опрокинула поднос с фруктами. Смех, визги и обрывки разговоров — о макияже, сплетнях и «идеальных» ракурсах для фото — сливались в гул, от которого звенело в ушах. В углу сидела визажистка, устало поправляя очки и пытаясь угодить очередной подружке. Парикмахер, с заколками в зубах, закреплял локоны на голове другой девушки.
Эльвира восседала в центре этого хаоса, как королева на троне. Её белый атласный халат сиял в свете, а волосы, пока не уложенные, были собраны в небрежный пучок. Платье невесты — шедевр из кружева и шёлка, усыпанный жемчугом, — висело на манекене, окружённое ореолом благоговения, словно реликвия. Увидев Альбину, Элька просияла, но её улыбка тут же сменилась капризной гримасой.
— Наконец-то! — воскликнула она, вставая и едва не сбив поднос с косметикой. — До свадьбы всего ничего, а тебя нет! Я думала, ты… — Она на секунду замолчала. — Серьёзно, Аль, где ты была? Я тут одна с этими… — она махнула рукой в сторону подружек, которые даже не заметили её жеста, занятые своими делами.
— О нет, — голос Альбины прозвучал насмешливо, но с тёплой ноткой, чтобы смягчить сестру. — Я бы не пропустила такое событие. Не преувеличивай, Эль, до свадьбы почти четыре часа, всё успеем.
– Твое платье в комнате, - Эльвира махнула рукой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
– Давай быстрее переодевайся и иди ко мне.
– Идемте, - за локоть девушку задела незнакомая женщина, которая вышла из небольшой кухни, - я помогу вам переодеться и уложить волосы.
Альбина удивленно посмотрела на сестру, словно задавая той немой вопрос.
Эльвира тихонько отвела ее в сторону.
– Она тут с утра торчит, но пока только кофе варила, - призналась невеста сестре.
– Такое чувство, - бросила быстрый взгляд на спокойную женщину, - что специально для тебя прислали.
– Что за бред?
– поморщилась Альбина, нахмурившись.
– Мне теперь что, личная охрана нужна?
– Не ко мне вопросы, - поджала губы Эльвира.
–
Спорить Альбина не стала, и в сопровождении женщины поднялась на второй этаж, в комнату отведенную для нее. Розовое, как и у остальных подружек невесты, платье висело на плечиках, переливаясь в лучах утреннего солнца, льющегося из окон.
– Я могу справиться сама, - заметила она женщине, бросая сумочку на кресло. – Внизу ваша помощь будет неоценимой и гораздо более полезной.
– Простите, Альбина Григорьевна, у меня свои указания, - бесстрастно заметила женщина, занося в комнату несколько коробок.
– Я что-то не совсем поняла, - Альбина присела на широкий подоконник и скрестила руки на груди. – Я под охраной, что ли? Кто-то чего-то боится?
– Простите, Альбина Григорьевна, - женщина вздохнула, - вы неправильно поняли. Я – не охрана…. Дело все в том, что вы, как и Анна Михайловна и Эльвира Григорьевна – члены семьи. Ваши украшения, макияж и удобства – отдельная забота. Я помогу вам с платьем, укладкой, макияжем без суеты и спешки. А так же здесь, - она поставила на столик небольшую черную бархатную коробочку, - личный подарок для вас от семьи жениха.
Альбина проглотила ругательства, и едва подавила зевок – сказывалась почти бессонная ночь.
– Вам принести кофе? – спросила женщина.
– Как вас зовут?
– Лина. Лина Михайловна.
– Буду очень благодарна, Лина, - кивнула девушка, смиряясь с положением. – Плохо спала ночью….
– Ничего…. – улыбнулась та, - это нормально. Сегодня у вас сложный день, а моя задача сделать так, чтобы он у вас прошел значительно спокойнее.
С этими словами она вышла из комнаты, оставляя Альбину один на один с коробками.
Быстро скинув с себя одежду и аккуратно разложив ее на кровати, Альбина прошла в душ, позволяя себе расслабиться последний раз за этот обещающий быть очень долгим день. Горячие струи падали на ее плечи, вытесняя сонливость и усталость, заставляя собраться.
И внезапно Альбина поняла, что плачет.
Это было так странно и неожиданно даже для нее самой. Она почти не плакала, когда ушел Артур, она не плакала, когда Ярослав дал понять ей чего от нее хочет, она не плакала, когда поняла, что беременна, и плакала скорее от боли, когда потеряла малыша.
Но почему она заплакала именно сейчас?
Может, потому что отчетливо поняла, что каждое последующее событие в ее жизни все сильнее и сильнее отрезало ее от прошлого? Ей все это время казалось, что она поднимается по хрустальной лестнице, а позади нее одна за другой трескаются ступени, разлетаясь холодными, острыми осколками, лишая пути назад… И вот теперь она на пороге, сама того не желая, а обратно уже не уйти, не сбежать….
И времени почти не оставалось, а слезы все текли и текли из глаз, смешиваясь с горячими струями воды, невидимые ни для кого, кроме нее самой.
В ванную деликатно постучали.
– Альбина Григорьевна, - услышала голос Лины и выключила воду. Мокрая, с волосами, бегущими рыжими змейками по спине, чуть дрожащая от прохладного воздуха, она быстро вытерла себя мягким полотенцем, особенно тщательно лицо и глаза. Включила обжигающе холодную воду и снова умылась, стирая остатки жалости, слабости и сомнений.
В комнате на подносе стол кофе, от аромата которого закружилась голова, рядом блюдце с малюсенькими пирожными, орехами и сухофруктами.