Пепельный шелкопряд

Lir

Моррак шевельнулся и приподнял голову, с непониманием глядя в глаза Илвы, легко уловив её беспокойство.

— Почему ты так добр? — спросила она прежде, чем тот успел что-либо сказать.

— А почему ты меня гладишь?

— Ну… — смутилась она. — Ты на кота похож.

— Да и потом, разве я добр?

— Добр.

Моррак хмыкнул и прикрыл глаза, ощущая, как она запускает пальцы в его шевелюру.

— Разве что к тебе, сокровище моё. Но разве могу я к тебе относится по-другому?

— Раньше относился.

— Дело прошлое.

Моррак не хотел говорить на

эту тему в данный момент. Ему слишком хорошо сейчас, хотелось свернуться в клубок у её ног или лежать вот так, положив голову ей на колени. Ощущать её тепло, её запах, чувствовать её ласку. И тонуть, тонуть в собственных чувствах, задыхаясь от переполняющей мягкой нежности и желания защитить, сходить с ума от этого, добровольно утопая в столь прекрасном безумии. Она — своя, она — его. Странные чувства, казалось бы не свойственные ему или другим сородичам, но они есть. Он не знал, как их можно выразить, что с ними вообще делать, но отказаться от них не мог. Они нужны, необходимы. Илва нужна. И он не сомневался в этом.

— Скажи, что ты чувствуешь? — спрашивает он, ловя её руку и мягко целуя пальцы.

— Тепло.

— И только?

— Оно приятное, — продолжила она, словно не слыша вопроса Моррака, — мягкое, лёгкое. Такое восхитительное.

Он приподнялся, заглядывая Илве в глаза. Девушка мягко улыбнулась, глядя на него, и ласково погладила его по щеке. Он сначала прижался к руке, а потом качнулся вперёд, мягко касаясь своими губами губ девушки. А потом он вновь лёг, положив голову ей на колени, и прикрыл глаза, наслаждаясь происходящим — это позволяло ему забыть о проблемах, почти полностью отрешившись от окружающего мира, и даже ощущение утекающей силы заглушалось.

— Наши отношения развиваются слишком быстро.

— Разве? — он лениво приоткрыл глаза. — А меня устраивает. Много времени надо лишь для разных, а мы похожи. Я не прав?

— Родственные души, да? — Илва чуть улыбнулась. Ну, пожалуй, это действительно многое бы объясняло: не нужно много времени, чтобы понять и привязаться к почти такому же, как ты сам. Хотя это не совсем верное определение и демонесса это понимала, но не могла объяснить эту интуитивную связь.

— Вроде того, — он чуть шевельнул пальцами и вновь закрыл глаза.

Илва вздохнула.

— Сложные всё же отношения у нас, демонов, — подумала она. — Да и не у демонов тоже. У всех бессмертных, подозреваю. На что-то нам нужны десятки, сотни или же тысячи лет, а на что-то хватает несколько месяцев. Так по-разному. Интересно, это правда, нормально, что мы так быстро друг к другу привыкли? Да и нужно ли это вообще? Впрочем, кого я обманываю — очень нужно. Не знаю, зачем, но…

Тяжело признаться в этом самой себе, ещё тяжелее признаться в этом кому-то, но Моррак действительно ей нужен. Впрочем, нужен он не только ей и она прекрасно это понимала.

— Эй, Моррак, скажи, почему ты так терпишь Альрика? Вы ведь уже долго вместе.

— Его душа вернёт мне потерянные силы.

— Только не говори, что они у тебя сейчас не полные, — нахмурилась Илва.

— Немного, — отозвался он. — Я пытаюсь не тратить их слишком много, но инцидент с Орденом заставил меня довольно

сильно потратиться. А восстанавливаться они, сама понимаешь, очень быстро не хотят без подпитки.

— Ты голоден? — обеспокоенно спросила она.

— Нет пока что, — беззаботно сказал он.

Она покачала головой, вспоминая, сколько у неё с собой есть кристаллов душ и накопителей манны. Пусть это и будут временные меры, но всё же лучше, чем ничего. Оставлять Моррака голодным она не хотела категорически и готова была с лёгкостью поделиться своими запасами, если понадобиться.

— Касательно той магички, Амелы. Она тебя преследовать не будет пытаться?

— Не думаю. Но если будет, полагаю, высеку её плетью, чтоб неповадно было.

— Плёткой? — Илва негромко рассмеялась. — Всегда подозревала, что ты фетишист.

Моррак что-то буркнул в ответ, потянувшись и вновь подставляясь ласке. Илва почесала кончик своего носа.

— Исполнить её фантазии никак? — спросила она.

Моррак задумчиво поглядел на собственные когти, проверяя их остроту.

— Издеваешься, да? Человеческие тела слишком хрупкие, а некрофилией я пока не страдаю. Да и не нравится мне она совсем. Иллюзией можно, но она сама маг, даже если не скинет, то последствия будут нежелательны.

— А, ну да, точно, — кивнула она и вновь задумалась, бросив быстрый взгляд на когти собеседника. Кожу такими распороть — раз плюнуть, даже напрягаться не придётся, особенно смертным. Да и запросто можно не рассчитать силы. Вот так обнимешь в порыве чувств и сломаешь позвоночник или рёбра. Не смотря порой на внешнее сходство, а смертные и бессмертные крайне разные.

С сородичами дело обстоит по-другому: повышенная регенерация, куда более крепкое тело и вообще полностью другой организм не давали возможности убиться от порезов, скажем, любовника. А царапины — дело частое и быстро заживаемое, в большинстве случаев даже крови не бывает. Так что сородичи в плане хоть каких-то интимных отношений куда предпочтительнее. Впрочем, стоит так же сказать, что раны оставленные другими демонами заживали куда хуже и медленнее, чем те, что остаются от боя со смертными.

Илва провела пальцами по одному из рогов, задумчиво смотря на полуголое тело Моррака. Всё же он красив. Искушение было действительно велико, и Илва не видела причин ему противится. Ей нравился Моррак, его тело, его запах, звук его голоса. Да и немного подразнить его казалось неплохой идеей.

Она наклонилась и провела языком по правому рогу, после чего укусила за самый кончик, но быстро отпустила. Пальцами она провела вдоль позвоночника, вплоть до основания хвоста, после чего провела ладонями по бёдрам и принялась водить пальцами по основанию хвоста, несильно нажимая время от времени на кожу или чешуйки. Моррак ошалело замер, не в силах заставить себя отказаться от получаемого удовольствия и неосознанно поднимая хвост, частично сворачивая его в спираль. Демон выгнулся, подставляясь по руки и мелко подрагивая от распространяющихся по телу волн сладкого тепла. Уши словно горели по непонятной для него причине. А сам он готов растечься огненной лужей от одолеваемых его ощущений.