Per aspera ad astra II B
Шрифт:
Ацетоновая вонь стала невыносимой, и это подсказало Уланову выход.
— Зажгись! — чахлый кустик огня сорвался с протянутой в торону пасти ладони, и Уланов крепко прикрыл лицо уцелевшим рукавом.
Очнулся паладин уже ночью. В небе висела неправдоподобно белая луна, которая светила ничем не хуже иного прожектора. Останки чудовища еще чадили, но, как Уланов ни присматривался, никакого движения в обугленных кучах заметить так и не смог. Все тело ныло, словно паладина тщательно избивал какой-то садист, старавшийся не пропустить
— Это еще кто умрет, тварь, — рыцарь, с трудом поднявшись на ноги, сплюнул в сторону. Слюна оказалась необычно темной и тягучей, во рту стоял отвратительный привкус, обожженную руку невыносимо жгло, и Уланов дал себе заметку — при первой возможности показаться квалифицированному лекарю, каких бы денег это ни стоило.
Снова накатила дурнота, и паладина бурно вырвало. Отчаянно хотелось снова лечь и не шевелиться хотя бы до рассвета, но Уланов чувствовал — тогда он утром попросту не проснется. Мысли путались, и, попытавшись собрать их в кучку, паладин решил — надо начать с простого: например, отыскать меч. А дальше — будет видно.
Воду из подвала откачивали сутки, и еще сутки гном сушил помещение, избавляясь от малейшего намека на сырость. Он знал — если этого не сделать до холодов, то к весне подвал превратится в идеальный инкубатор для плесени всех мастей, и вывести тогда ее будет не проще, чем отстроить подземелье заново.
— Это святая вода, — миссионер, кинув косой взгляд на похрюкивавшую помпу, устроился на перилах.
— У меня нет времени торговать ей в розницу, — буркнул Гарин. Он уже прикинул как минимум десяток рецептов, которые вполне могли озолотить его, но, увы, времени на их реализацию не оставалось. Через три дня в сторону Керналла уходил караван, владелец которого был кое-чем обязан гному, и Гарин нипочем не хотел упускать такой случай.
— А это уже попахивает святотатством, — миеннист поморщился. Похоже, за долгие годы проповедничества он совершенно отвык от образа мысли мирских людей.
— А если я отдам половину в храм?
— Смотря какой, — миссионер едва заметно улыбнулся. — Если в обитель Претоскливой Миенны — тогда вполне может сойти за богоугодное дело.
— В наших краях нет ее обители, — гном кинул быстрый взгляд на культиста. — И иногда мне кажется, что это — к лучшему. Затяжные дожди дурно влияют на торговлю.
— Так замостили дороги бы.
— Умный, да? — Гарин не смог сдержаться. — Чтоб к нам по этим же мостовым захватчики приехали? Кроме того, булыжник разбивает колеса — а это тоже вредно влияет на торговлю.
— Опять торговля, — культист презрительно сплюнул. — Что ж вы, гномы, все жадные такие, а? И ваш этот… — миеннист потер пальцами, словно перелистывая бумагу, — Тарибан-копатель — покровитель рудознатства и, и… — культист, смутивших, замолчал.
— И торговых хитростей, — закончил гном. — Верно?
— Я слышал более жесткий
Гарин ухмыльнулся.
— Я — сама воплощенная щедрость по сравнению с моими подгорными братьями. Жизнь на поверхности избаловала меня и приучила смотреть на жизнь легко. Керналл, если честно, никогда не был уютным местом — даже в лучшие годы, а что с ним стало сейчас… — гном вздохнул, — страшно даже представить.
— Ты не хочешь ехать туда. Правильно?
— Не хочу? Да я оттуда сбежал, как только моя борода отросла на ладонь! Даже в банде было легче, чем приказчиком в отцовской лавке.
— Как интересно, — миеннист с нескрываемым интересом посмотрел на собеседника. — А я-то думал, что понял тебя до донышка. Знаешь, есть у меня такое полезное свойство.
— Серьезно? — взгляд карих глаз гнома стал неожиданно колючим.
— Миенна подтвердила.
— Это аргумент, — Гарин серьезно задумался. — Впрочем, это тема для другого разговора.
— Ладно, — культист покладисто замолчал, справедливо рассчитывая, что на пути в Керналл еще будет достаточно удобных моментов для откровенных разговоров. — Когда отправляемся?
— Через три дня. Будет оказия — хоть в свое время она обошлась мне недешево. Впрочем, кто сейчас считает?
— Если мы окажемся там, со мной непременно свяжутся, — миеннист выудил из-под мантии аккуратно сложенный лист пергамента. — Это — сигнал.
Гарин требовательно протянул руку, но культист неожиданно отвел руку с письмом в сторону.
— Я не должен передавать это в другие руки.
— Да? — рука гнома застыла. — И кто это сказал?
— Богиня.
— Тогда, пожалуй, мне действительно стоит воздержаться. Кто знает, что это на самом деле?
Глава 16. Свои и чужие
Кормили делегатов однообразно, но сытно. Впрочем, как Дарин понял, в самом Орбитаре вообще не было каких-либо проблем с едой — у раздачи никто не толпился, добавку выдавали без вопросов, и вообще — кое-кто даже имел наглость недоедать.
— Зажрались, — мрачно протянул Дарин, кинув косой взгляд на мусорку, доверху забитую объедками. — А мы — с голоду пухнем.
— Я думаю, это ненадолго, — многозначительно прищурившись, заметил Тугин Дир-Коддар. — Ведь правда?
— Не болтай, — кузнец зло сверкнул глазами на «почетного председателя». — Посмотрим.
Тугин, нервно сглотнув, уставился в миску с кашей — судя по вкусу, сделанной из мелко покрошенного дерева. Впрочем, насыщала эта смесь отменно — даже гному вполне хватало одной порции.
— Доедай. Сегодня будем говорить…
Закончить Дарину не дали — стойка с лотками каши на раздаче внезапно вспухла огненным комом, а мигом позже весь обеденный зал затянуло едким горячим дымом. Впрочем, это оказалось только началом — буквально секундой спустя на кухне что-то гулко взорвалось, и послышались первые вопли пострадавших.