Per rectum ad astrum

Носов Павел

Но — нет.

Прут к САЛАКу, словно и не случилось ничего с их носителем. Как будто, так и надо. И явно разговаривать не собираются. Значит — будут бить. Вот, непонятно, им что, вообще страх не ведом?

Сомнения? Предположения?

Станция, по массоизмещению больше «Прайма». В теории, может оказаться вооружена не хуже. Но это их не останавливает! Лезут на неё вопреки всякой логике. Допустим, они не желают покрывать себя позором бегства. Но! Ведь в таком случае — «Прайм» было бы логичнее попытаться добить! Как минимум — он уже повреждён! У них преимущество на данный момент в дальности боя и скорости. Нанести ему серьёзный урон до того как он восстановит адекватную боеспособность они, чужаки, могли

бы и попытаться. Тут даже в технические нюансы вникать не обязательно, достаточно простмотреть статистику прошедшего боя. Но. Нет у чужаков никаких гарантий, что корабль не начнёт снова садить ракетами и снарядами. Это я знаю, что не начнёт. Они не допустить такой возможности права не имеют. И ракетная установка и бластер оказались для гостей незваных настоящим сюрпризом. Для всей флотилии. И, если обнаружится на корабле ещё один такой сюрприз, этой шестёрке хватит его с лихвой. Поэтому и не полезли последние шестеро в драку, пустились наутёк. Они словно знают, что «Прайм» их догнать не сможет — вот что странно. Но — это понятно ему, Кирку. Откуда это могут знать Чужаки? То, что ни ракет ни бластера на корабле больше нет — не понимают. А то, что догнать не сможет — вполне? Накатывается, ведь, такое жутенькое впечатление, что они в достаточной мере осознают ситуацию. Что это? Специфика мышления или особенности сканирующих систем?

Логичнее всего для них — попытаться удрать, вообще прочь из системы. Но, они прут на станцию. Словно знают — станция не вооружена. Упрямо лезут. Зачем? Какой в этом смысл? Идут туда, словно по заданной примитивной программе. Роботы? Тупые, случайно уцелевшие боты? Которые не в состоянии без посторонней помощи поведение скорректировать? Не могут же они наверняка знать, что станция не вооружена! Или могут? Есть основания допускать, что они это действительно ЗНАЮТ?

Тимирязев не успевает персонал со станции снять. Да если и успеет? Толку-то…

Девчонки, Фирсова и Йенч, явно остались без чётких указаний. Да и что им сказать в такой ситуации? Любой приказ теряет смысл… Только непонятно, что они там делают? Вроде должны были каменщиков с объектов снимать? Не понял?! Чем они там заняты?! Так! Они явно задумали что-то! Кажется не всё потерянно! Чую — чужакам их затея точно не понравится! Остаётся на девчат надеяться! Неизвестно, смогут ли они решить ситуацию, но этим гадам точно врежут. А там, глядишь, и «Прайм» подтянется!

Теперь надежда — наше всё…

— Милый? — Ольга всхлипнула, её голос дрожал, — Посмотри, один их корабль направляется к нам. Что делать? Они уже выходят на дистанцию боя своих орудий — нас разделяет меньше светосекунды…

Кирк дёрнулся к программистам:

— Парни! Восстановили управление?

— Нет, командор. Извини, нам не успеть. Тут не просто всё. В любом случае, мы рады, что ушли с Земли вместе с вами. Знайте это.

Дети плакали. Люди в рубке жались к друг-другу, видимо спешили сказать последние слова в привате. Обнимали, пытались утешить детей. Только оружные одиночками застыли, растопырившись в «неестественных» позах… Кирк знал зачем. Они сами тоже знали, явно успели начать проходить десантную подготовку. Ну, что ж. Значит, шанс есть.

Ольга подалась к нему, торопясь нашептать слова любви и всевозможных признаний, возможно те, что не успела сказать… Кирк подхватил её, усадил-прижал к стене, выудил из хнычущей детской кучки Алинку, сунул Ольге в руки:

— Держи.

Ольга замолчала, обняла-прижала дочь. Олсен поймал копошащуюся рядом Маринку… чуть ли не единственный не испуганный, не плачущий ребёнок… и тоже сунул подмышку жене. Потом выдернул из ближайшей связки боевой нож, отхватил им от рулона кусок монтажного ремня и пригвоздил один конец к стене этим же ножом. Потом достал второй и, тем же способом закрепив другой конец

ремня, прижал этим импровизированным компенсатором семью к стене.

— Сидите, — сказал он, — Держитесь. Погоди пока прощаться, Оль.

Ольга цапнула его за предплечье и заявила странным, звонким, немножко злым голосом:

— Знаешь, Кирк, если выживем — с меня ещё дети. Я буду рожать тебе до тех пор, пока могу. Понял, муж мой?! А теперь давай, сделай так…

Удар чужака встряхнул яхту, как погремушку. Освещение, тяготение отключились, угол рубки срезало подчистую. Воздух вскипел в один миг, взрывом рванулся наружу, прихватив с собой несколько человек. Остальных расшвыряло по стенам. Удержались только вооружённые и те, кто догадался и успел зацепиться за ремни и скобы. Стены оплавились, потекли. Срез угла рубки ровно светился белым. С него неторопливо отделились яркие капли расплава, и не спеша отправились в космос.

Скафандр выкинул на экран забрала длинный список претензий.

Стонали раненные, плакали дети.

— Оля, как дочки? — Кирк спросил в привате.

— Живы. Немножко напуганы. Алина плачет. Марина сидит молча и не сильно переживает. Делай, что должен, милый. Не отвлекайся.

Кирк вырвал свой, вбитый в стену нож, легонько толкнулся и подплыл к пилотажному ложементу… зря. Нет у них больше управляющей консоли, только бесполезный оплавленный кусок пластикового композита. Если чужак снова намерен пустить пушки в ход — то разница не велика, есть у них возможность «осмотреться» в пространстве, или нет. Ещё одного удара яхта точно не переживёт, соответственно и все они. Если не намерен — у них остаётся два варианта: либо их попытаются подобрать, либо просто плюнут на разбитую посудину и отправятся по своим делам. Лучше будет, если плюнут в переносном смысле, а не орудиями — это понятно. А на случай нездорового любопытства чужаков, нужно приготовить им сюрприз, в виде вооружённого контрабордажного отряда. Пусть и наспех сколоченного и кое как вооружённого…

Кирк вышел в общий канал связи:

— Команда, внимание! Медикам. Начинайте оказывать посильную помощь пострадавшим. Организуйтесь, назначьте себе старшего, пусть он контролирует процесс. Техникам. Отрывайте задницы от стен и попытайтесь починить хоть что-нибудь. Прерогатива — двигатели, системы слежения и связи. Организуетесь по тому же принципу — назначаете себе старшего, он контролирует, регулирует процесс. Далее. Вооружённая группа переходит под моё командование. Мы с вами не знакомы, поэтому, сами разбиваетесь на два отделения по три человека. Присваиваю вам номерные позывные. Так будет проще. Первое отделение занимается оружием. Приведите в боеспособное состояние максимум того, что сможете. Отделение два — на шлюз, нужно его открыть. Приказ ясен? Выполняйте.

Люди сбросили оцепенение, зашевелились, принялись за работу. Кирк аккуратно подплыл к отсутствующему углу рубки. Да-а-а… метровой толщины многослойный срез был белым, ярким, с лёгкой примесью желтого, иногда оранжевого. Раскалённым. И остывать не спешил. Хорошо, что композит специальный, с низким уровнем теплопроводности. Иначе, они бы зажарились здесь все. С этой стороны не выбраться. Остаётся надеяться на шлюз.

— Командор?

— Слушаю, — Кирк не спешил отрываться от осмотра.

— У нас пара огнетушителей есть. Со станции прихватили. Можно попытаться остудить срез. Небольшой участок. И выйти через него на палубу. Надо посмотреть: там что-то крепко фонит. Скафандры долго такого «жара» не выдержат.

— Использовать огнетушители придётся в упор, — отозвался Олсен, — иначе эффекта не добьёмся. Обязательно в паре — один на подстраховке, чтобы компенсировать инерционный эффект. Не знаю, как пойдёт реакция, взрыв может оказаться достаточно сильным. Опасно и не гарантирует результат. Все могут пострадать.