Перебежчик
Шрифт:
После Манассаса посыпались жалобы, что этот флаг слишком похож на знамя северян, и войска стреляли в своих, приняв их за янки, и ходили слухи, что в Ричмонде скоро разработают новый флаг, но в этот день Легиону предстояло драться под разорванным пулями шелком старого знамени Конфедерации.
– О Господи всеблагой, спаси меня, спаси меня, Иисусе, - Джозеф Мей, один из солдат Старбака, истово молился всю дорогу, пока они спешили за сержантом Траслоу.
– Сохрани меня, о Боже, сохрани меня.
– Лучше сохрани свое дыхание, Мей!
–
Легион продвигался колоннами поротно, и теперь развертывался с левого фланга, перестраиваясь из колонн в шеренгу для сражения.
Сначала подошла к лесу первая рота, а одиннадцатая рота Старбака должна была стать последней. Адам Фалконер скакал рядом со Старбаком.
– Слезай с коня, Адам!
– крикнул Старбак своему другу.
– Тебя убьют!
– ему пришлось кричать из-за громкого треска ружейной стрельбы, но этот звук наполнил Старбака каким-то странным экстазом.
Как и Адам, он прекрасно знал, что война - это неправильно. Она была грехом, она была ужасна, но как и грех, чертовски привлекательна. Если пережить это, чувствовал Старбак, то можно вынести любые превратности судьбы.
Это была игра с невообразимо высокими ставками, но также и игра, где привилегированный класс не получал никаких преимуществ кроме шанса и вовсе избежать вступления в игру, но те, кто так поступали, вовсе не были мужчинами, просто жалкими трусами и лизоблюдами.
Здесь, когда воздух наполнился дымом, а смерть свистела сквозь зеленую листву, существование упростилось до полного абсурда. Старбак внезапно загикал, преисполнившись радостью момента.
За его спиной одиннадцатая рота с заряженными винтовками рассыпалась по лесу. Они услышали радостное улюлюканье своего капитана и крики других войск мятежников, звучащие с правого фланга, и присоединились к этому дьявольскому вою, выражая им гордость южан и права южан и сообщая, что южане пришли, чтобы убивать.
– Задайте им жару, ребята!
– крикнул Бёрд.
– Задайте жару!
И Легион подчинился.
Бейкер погиб.
Сенатор пытался успокоить своих людей, у которых сдали нервы от воя этих мстительных южных демонов.
Бейкер сделал три попытки прорваться из леса, но каждая атака северян была отбита с морем крови, оставляя на небольшом лугу после себя очередную линию прилива в виде мертвецов, лежащих на покрытом дымом поле, разделяющем противников.
Некоторые из людей Бейкера смылись с поля боя, спрятавшись на крутом откосе, спускавшемся к реке, или просто укрываясь за деревьями и торчащими на вершине утеса камнями.
Бейкер и его адъютанты вытаскивали этих трусливых солдат из укрытий и посылали обратно, где храбрые еще пытались сдержать мятежников, но трусы снова прокрадывались обратно к укромным местам, лишь стоило офицерам отвернуться.
Сенатору ничего не приходило в голову. Весь его ум, ораторские способности и пылкость превратились в маленький узелок панической беспомощности.
Он не выказывал страха, а расхаживал
– Подкрепление уже близко!
– говорил он покрытым порохом солдатам 15-го Массачусетского полка.
– Еще совсем немного, ребята!
– подбадривал он людей из Первого Калифорнийского.
– Немного тяжелой работы, ребята, но они устанут первыми!
– обещал он ньюйоркцам из полка Таммани.
– Если бы у меня был еще один полк вроде вашего, - говорил он гарвардцам, - мы бы уже сегодня вечером пировали в Ричмонде!
Полковник Ли попытался убедить сенатора переправиться обратно через реку, но тот, казалось, не услышал его просьбу, а когда Ли прокричал настойчивей, чтобы быть наверняка услышанным, Бейкер просто ответил ему печальной улыбкой
– Не уверен, что у нас хватит лодок для переправы, Уильям. Думаю, нам придется остаться здесь и победить, а ты так не считаешь?
Пуля просвистела в нескольких дюймах над головой сенатора, но он даже не моргнул.
– Это всего лишь кучка мятежников. Нас не сможет победить этот сброд. Весь мир за нами наблюдает, так что придется показать свое превосходство!
Именно эти слова, вероятно, произнес предок Бейкера в битве при Йорктауне, подумал Ли, но мудро решил не произносить этого вслух. Сенатор родился в Англии, но теперь сложно было найти большего патриота Америки.
– Вы отсылаете назад хотя бы раненых?
– вместо этого поинтересовался Ли у сенатора.
– Уверен, что да!
– твердо ответил Бейкер, хотя не был в этом уверен, но теперь не время было беспокоиться о раненых. Ему нужно было наполнить солдат праведным пылом во имя любимого Союза.
Адъютант принес ему новости, что на противоположный берег реки прибыл Пятнадцатый массачусетский, и он подумал, что если переведет через Потомак свежий полк, у него будет достаточно людей для атаки возвышенности, с которой мятежники выкашивали его левый фланг, мешая гаубицам делать свое кровавое дело.
Эта идея наполнила сенатора внезапной надеждой и энтузиазмом.
– Так мы и сделаем!
– крикнул он одному из своих адъютантов.
– Что сделаем, сэр?
– Вперед! Нам есть чем заняться!
– сенатору нужно было добраться до левого фланга, и самый быстрый маршрут лежал через открытое пространство под прикрытием пелены порохового дыма.
– Пошли, - снова крикнул он, а потом поспешил вниз, прямо перед шеренгой солдат, призывая их не стрелять, пока он не пройдет.
– Подкрепление на подходе, ребята, - крикнул он.
– Уже недолго осталось! Победа приближается. Держитесь, держитесь!
Группа мятежников увидела, как сенатор со своими адъютантами спешит к дымовой завесе, и хотя они не знали, что Бейкер командует северянами, но понимали, что только старший офицер мог обладать украшенной кистями саблей и носить форму, так густо расшитую галуном и прочими украшениями.