Перебежчик
Шрифт:
И все-таки было рано праздновать победу, ибо там были вполне накачанные ребята, готовые вступиться за честь постоянного победителя конкурсов «Мистер Ночь».
Поэтому, не теряя зря времени, мы с Наташей скользнули за дверь, ведущую на кухню, в то время как все ожидали, что мы выскочим через главный вход.
Словом, нам удалось через кухню, через посудомойку, вполне современную, хоть и с нашими бабульками в белых платочках, через черный ход выбраться во двор, оттуда на улицу, где я надеялся поймать такси или случайного частника,
Но на улице нас уже ждали. Те самые наши «охранники», уже оправившиеся от невосполнимой потери. Должно быть, нас выдали бабульки в белых платочках, проявившие понятное чувство патриотизма по отношению к своему заведению.
Теперь наши преследователи надвигались на нас со всех сторон. Их было не менее десяти, и они уже пылали не вожделением к прелестям Наташи, а к уязвимым частям моего тела. Они жаждали со мной разделаться, и это – я прочитал в их глазах – было теперь смыслом их существования на ближайшие несколько минут.
Но они не успели даже вспомнить те приемы, которые они когда-то освоили. Из ближайшего переулка вдруг с ревом выскочили два, до боли под коленом, знакомых джипа, откуда десантировались давешние освободители Вадима – ребятишки с обнаженными торсами, на ходу щелкавшие затворами пистолетов и кастетами.
Нападавшие попятились и по собственной инициативе бросились назад, за гостеприимные дубовые двери родной «Феи». А бессонный швейцар с серебряной бородой и золотыми галунами защелкнул за ними всевозможные замки и запоры…
– Вот тебе твоя машина, вот тебе твоя охрана, – буркнул я ошеломленной Наташе.
Я только успел заметить в предрассветной мгле Волоху, который и не думал от меня скрываться. Им самим следовало поскорее скрыться от милиции, поскольку уже слышалось характерное завывание милицейских машин.
Я какое-то время смотрел им вслед. Хотелось бы еще кое-кого увидеть.
– Кто они? – спросила Наташа, взяв меня под руку.
– Потом объясню, – ответил я, убыстряя шаг и оглядываясь на окна «Феи». В них уже отсвечивали золотом первые лучи восходящего солнца.
– Куда мы теперь? – продолжала она задавать свои вопросы, прижимаясь ко мне. Все-таки, как и всякой женщине, а тем более на такой службе, где приходится полагаться только на себя, ей хотелось хоть иногда чувствовать себя под защитой мужчины. То есть беззащитной.
– В гостиницу нас сейчас не пустят, к тебе нельзя, – меланхолично ответил я.
– Ну почему? – произнесла она задумчиво. – Наверное, ко мне теперь можно…
Я промолчал, не находя слов от волнения. Это всего лишь приключение, интрижка, какие у многих бывают на службе, уговаривал я себя, притом не без успеха. Это скоро пройдет. И у нее, и у меня. Хотя мне совсем не хочется, чтобы это проходило, пусть продолжается как можно дольше…
И ведь никто ничего не узнает, продолжал я уговаривать себя, когда мы входили в ее подъезд. Нас сблизила опасность,
Мы поднялись на лифте на ее этаж. Потом я наблюдал, как ее дрожащие пальцы пытаются вставить ключ в один замок, потом в другой…
– Гена здесь не был никогда, – сказала она негромко, прильнув ко мне, хотя я ее ни о чем не спрашивал.
…Когда наконец закончился этот бред, остановивший время и сузивший пространство до скомканной простыни, мы уснули и проспали до самого вечера. Потом проснулись и внимательно посмотрели друг на друга. Теперь нас обоих связывала измена. Которая вполне могла перейти в предательство, если не разрешить все по-честному. И как можно быстрее.
– Тебе пора? – спросила она. – Надо куда-то идти?
– Наверное, надо, – сказал я, потянувшись. – А почему молчит твой телефон?
– Я его отключила, – сказала она. – Разве мы не можем побыть одни? Хотя бы недолго.
– Можем, – сказал я. – Мы без других. Другие без нас.
– Ты все время думал о ней? – спросила она, положив голову на мою руку.
– Нет, – сказал я, и это было честно. – Совсем ни о чем не думал.
– Я тоже не могла ни о чем думать, – вздохнула она. – И обо всем на свете забыла… Такого со мной еще не было, ты мне веришь?
– Верю, – сказал я. – Наверное, потому, что испытывал то же самое. Будто несет куда-то по течению, а я лежу на спине и смотрю на небо.
– Но это уже закончилось, – вздохнула она. – И неизвестно, повторится ли снова.
Вот бы не подумал, что она способна на подобные сантименты. Она повернулась на бок и положила руку мне на шею.
– О чем ты сейчас подумал? – спросила она. – Или о ком?
– Когда я собирался стать адвокатом, мог ли подумать, что моя карьера начнется именно с этого?
– А еще что? – спросила она.
– О том, что попал в зависимость к бандитам. Они спасли нас сегодня. Похоже, они за мной следили… Теперь ты тоже попала в их поле зрения.
Она усмехнулась, встала, накинула халат и направилась в ванную.
– Эй! – крикнул я вслед. – Только без обиды, ладно?
Она не ответила. Потом послышался шум воды.
Конечно, следовало сказать, будто я думал только о ней, о том, что сегодня с нами случилось. Но если я подумал о ее безопасности, разве это свидетельство моего мужского эгоизма?
– Ты обиделась, – сказал я, когда она вернулась. – Не спорь. Ведь теперь я должен позаботиться о тебе. Хотели как проще, получилось еще сложнее.
– Ты уже позаботился, – ответила она, убирая постель. – Хотя не понимаю, зачем я это говорю… Я сама во всем виновата, это из-за меня ты попал в эту историю. Если следовать вашей логике, тебе следует обзавестись новой девицей, чтобы отвести угрозу теперь от меня… И так далее.
– Что-то здесь не так, ты права, – сказал я, одеваясь. – Тебе, конечно, теперь смешно…