Перед бурей

Неперелетная

По словам Лесли, я пропустила огромное количество интересных мероприятий, таких как неделя караоке, шоу пародий, день самоуправления, Хэллоуин и отличные рождественские праздники в стиле Гарри Поттера, возрождающие атмосферу волшебства и новогоднего чуда. Но самым грандиозным событием каждого года является Весенний бал, день, когда в школу приезжают учащиеся ближайших лицеев, устраивая настоящий светский вечер, гости из университетов, подыскивая себе студентов и используя праздник как рекламную кампанию своего института; пользуясь авторитетом среди

других частных школ, Эмма Виллард приглашает знаменитостей на этот вечер.

Поэтому последнюю пару недель все, о чем мне приходится слышать на переменах между уроками, посвящено обсуждению Весеннего бала: платья, туфли, мальчики и прочие женские темы, от которых мои уши вянут быстрее, чем несвежие розы.

– Только не говори, что ты не пойдешь на праздник, - произносит Ханна, темноволосая девушка, которая, как и я, стремится стать реставратором, но не на родине, а в Европе, отвлекая меня тем самым от пустых зарисовок в блокноте.

Записи возобновились и приобрели свою былую яркость, но им все равно чего-то не хватало, поэтому я заменяла слова очередными рисунками, скетчами.

– А смысл? – я пожимая плечами, собираясь вернуться к голове Венеры, но слышу осуждение, от которого мгновенно появляется улыбка.

– Вивиан, так ты до конца своих дней просидишь за рисунками, - добавляет Маргарет, без желания обидеть.

– Разве это плохо? – я по-прежнему улыбаюсь, но в голову лезут мрачные идеи.

Эти девушки понятия не умеют, что я выдержала не более недели «нормальной активной жизни» в Париже. И никто из них не знает, чем все это закончилось.

– Брось, - настаивает Ханна, - даже если ты не собираешься идти туда ради парней, появись хотя бы для приличия, заодно пообщаешься со студентами Нью-Йоркского университета.

Я уклончиво отвечаю, задумываясь над ее словами, а тем временем начинается урок, и полупустые разговоры прекращаются.

***

– Нет, это не подходит, - Лесли стоит в примерочной не менее часа, выбирая себе платье, и измученная продавец-консультант уже устала улыбаться и говорить, что все выбранные девушкой платья сидят на ней прекрасно, - Вив, умоляю, скажи что-нибудь.

Я вздыхаю, виновато улыбнувшись продавцу, которая в действительности говорит правду: абсолютно все подходит Лесли и подчеркивает ее фигуру. Чем-то этот поход в магазин напомнил прогулку с Элизабет, и моя улыбка становится шире, пока я погружаюсь в воспоминания и оттягиваю ответ для подруги.

– Бордовое, - отвечаю, пожимая плечами, - оно больше всех соответствует твоему платью мечты.

Как аргумент, я поднимаю рисунок Лесли с надписью «Самое лучшее платье на свете», и та, прищурившись, рассматривает нарисованный карандашом эскиз.

– Пожалуй, ты права, но… - начинает девушка, и я останавливаю ее на полуслове.

– Никаких «но» не принимается, Лесли Нэшвилл! Это самое лучшее платье из всех, что мы видели за сегодня, и если ты его не купишь, то, клянусь, ты ни под каким предлогом не заставишь меня появиться на этом чертовом бале, - выговорив

это, я добавляю в самом конце слегка виноватую улыбку, стараясь смягчить свою речь.

Возможно, напор подействовал на нее, и через несколько минут мы были свободны, покидая магазин с выбранным мною платьем.

– А ты? – девушка нахмурилась, явно недовольная тем, что мне «платье мечты» куплено не было.

– У нас есть несколько дней, - отмахнувшись, я иду к такси, - в крайнем случае, попрошу помощи у Ханны.

Лесли провожает меня недоверчивым взглядом, но я снова уверенно улыбаюсь, пропуская девушку с ее покупкой внутрь машины и слушая на обратной дороге размышления Лесли.

Серое здание кажется более живым посреди зеленой травы и небольших и красивых листочков на деревьях, а солнце освещает замок и полянку перед ним. Я полюбила это место и, несмотря на краткость прогулки, возвращалась в школу с чувством долгожданной встречи с родным домом.

– Вив, - сказала соседка по блоку, младше нас года на два, - тебе посылка.

Я, сглотнув, захожу в свою комнату, обнаруживая на кровати две большие коробки, завернутые в упаковочную бумагу и повязанные бантами. Сверху лежит записка, и я мгновенно узнаю каллиграфический почерк отца.

«Я сразу понял, что оно сшито для тебя. С любовью, папа»

Коротко, без всяких вступительных речей и предложений о своем сожалении или раскаянии. Возможно, это даже лучше, чем огромное письмо со слезными эмоциями матери, скучавшей по мне.

– Открывай немедленно, Вивиан Роуз Грей, или я сделаю это за тебя, - Лесли с нескрываемым интересом смотрит на коробки, и, стараясь не порвать бумагу, я распаковываю первую из них, отдав другую подруге.

Нет. Не может быть.

– Это оно, - я тихо выдыхаю, открыв крышку и осторожно скользя пальцами по черной шелковой ткани, едва касаясь мерцающих, как звезды в ночном небе, стразов на бюсте.

– Думаю, проблема решена, - сообщает Лесли запоздало, вместе со мной рассматривая то самое платье с показа, в которое я влюбилась с первого же взгляда.

***

Девочки помладше помогают нам украшать здание школы различными лентами, расставлять вазы с цветами и добавлять последние штрихи в вычищенный до блеска пол. Несмотря на тяжелую задачу, все принимаются за нее с воодушевлением, у каждого свои собственные мотивы и цели, но мы работаем, как сплоченная команда, и это не может не радовать.

Я заставила Лесли молчать о платье, которое, как призрак из прошлого, висело в шкафу, напоминая о своем присутствии и заставляя меня вспомнить те беззаботные дни в Париже, пока я не узнала секрет Тео и не раскрыла тайну собственной семьи.

Пальцами едва касаюсь рта, непроизвольно вспоминая прикосновения губ Тео к своим, его горячее, обжигающее дыхание. Первый и порывистый поцелуй в музее напротив картины Ван Гога. Тело мгновенно реагирует на вспоминание, лишь покрываясь мурашками, и я безусловно рада, что дрожь и ночные крики стали посещать меня гораздо реже.