Перехватчики
Шрифт:
— Зайдем? Погреемся.
— А что здесь?
— Святая святых. — Я старался казаться беспечным. — Сюда входят один раз в жизни. — Люся еще ни о чем не догадывалась.
Мы вошли в большую пустоватую и холодноватую комнату с огромным зеркалом в углу и диваном в чехле. На подоконнике стояли колючие столетники в горшках, с подвязанными к стеблям бумажными цветами.
— Где мы? — Люся недоумевающе пожала плечами.
— Сюда, молодые люди, — послышался из открытой комнаты, выходившей
Полная женщина, с волосами, начисто сожженными перекисью водорода, подала бланк заявления и уткнулась в какой-то детектив с черной тенью человека на обложке.
Люся с испугом смотрела то на меня, то на женщину. В этот момент она меньше всего была похожа на невесту. По ее глазам я видел, что она еще ни о чем не догадывалась.
Спеша скорее поставить точку над «и», я подошел к заваленному журналами столу, стоявшему посредине зала, и прочитал вслух, будто приговор, первую отпечатанную типографским шрифтом строчку заявления:
— «По нашему взаимному согласию просим зарегистрировать брак, сообщаем о себе следующие сведения…»
Люся вздрогнула, посмотрела на меня расширенными глазами, потом опустилась на стул и закрыла лицо.
Я присел рядом и положил ей руку на плечо, вдруг страшно испугавшись, что Люся может встать и уйти.
— Ты чего, милая?.. — голос мой дрожал. Она всхлипнула.
— Не надо. Мы должны были это сделать еще раньше. Ведь мы любим… Ведь нам надо…
— Разве можно так, сразу? — ее слова придали мне бодрости.
— Конечно можно. И, чем скорей, тем лучше. Ты никогда не пожалеешь об этом, — я еще что-то лепетал в этом роде, а потом достал авторучку и начал заполнять графы в столбике, который был отведен жениху: фамилию, имя и отчество, национальность, возраст, место рождения и прочее.
Люся оправилась, вытерла глаза и потихоньку наблюдала за мной из-за ладони.
Расписавшись, я подвинул ей заявление, уже совершенно уверенный, что все теперь будет так, как задумано.
Подбородок у Люси трогательно задергался, в глазах снова заблестели слезы.
Она взяла из моих рук авторучку, посмотрела на меня с тихой, немного грустной улыбкой и написала свою фамилию под словом «невеста».
Потом наши взгляды снова встретились. Во мне все ликовало.
Я подбадривающе кивнул ей.
Дойдя до тринадцатой графы, в которой нужно было сообщить фамилию после брака, Люся на секунду задумалась, прикусила губу, а потом четко вывела: «Простина».
Я с облегчением вздохнул. Почему мне хотелось, чтобы она взяла мою фамилию? Тут уж, видимо, заговорила мужская гордость.
Спустя несколько минут мы сидели один против другого передстолом, за которым «священнодействовала»
Она задавала те же вопросы, которые имелись в заявлении, и заносила ответы в толстую продолговатую книгу.
Выдавая зелененькое свидетельства, блондинка изрекла с заученной торжественностью:
— Молодые! Поздравляю с законным браком и желаю жить в мире и согласии. На радость детям, внукам и правнукам.
Люся улыбнулась и опустила глаза.
— Ну, дорогая женушка, поздравляю! — сказал я, когда мы снова оказались на улице.
— Представляю, какое лицо сделает бабушка, — Людмила усмехнулась. Она и сама, видимо, не очень-то верила случившемуся.
Мне не хотелось с кем-то еще делить этот неповторимый в жизни день.
— Только не домой, — потащил Люсю к такси, приветливо светившему зеленым глазком около тротуара.
Мы нырнули в машину.
— Нам нужно…
— Знаю, — сказал шофер, видя мое замешательство, — вы не будете в претензии.
— Ну хорошо, — я махнул рукой.
Спустя полчаса мы были на краю города в небольшом, окруженном со всех сторон деревьями ресторанчике «Турист». Старый официант проводил к столику, приютившемуся в уголке полупустого зала.
— Что изволите? — Он подал меню.
— А это уж спрашивайте у моей жены.
«Моя жена» — как нравилось мне повторять эти слова.
Люся замотала головой:
— Нет, нет, сам выбирай.
— Тогда принесите то, что, по вашему мнению, должны есть и пить люди, только что расписавшиеся в загсе. В общем, все самое лучшее.
— О, это пожалуйста. Благодарю за доверие.
На столе появились холодные и горячие закуски, шампанское в ведерке.
Мы чувствовали себя в этом тихом, отдаленном от центра ресторанчике очень хорошо. Уже скоро все окружающее перестало для нас существовать. Иногда появлялся официант, бесшумно менял тарелки, но мы почти не замечали его.
О чем мы говорили? Обо всем и ни о чем. Каждое слово было полно какой-то особой значимости.
— А ведь я была уже здесь, — Люся лукаво улыбнулась. — Со знакомым тебе человеком. Он сказал, что ты придешь ко мне.
— Ничего не понимаю!
— И я ничего не понимала сначала. Ты только представь: как-то под вечер пришел в больницу на прием пациент. До этого я его ни разу не видела. Пришел и сказал, что у него друг сильно болен и вылечить его может только один врач. Он еще долго разыгрывал меня, а потом назвал имя больного. И сказал, что врачом могу быть только я.
— Кобадзе! Капитан Кобадзе! — вырвалось у меня.
— Какой он обаятельный и тактичный человек. Не чета некоторым, которые ведут девушек в загс, даже не спрашивая их согласия.