Перехватчики
Шрифт:
Все летчики волновались. Еще бы! Каждому предстояло в скором времени самостоятельно подняться в воздух на совершенно новой машине. И если бы кто-то из нас допустил, скажем, на взлете или в воздухе оплошность, то поправить нас уже было бы некому.
А пока мы учились только рулить по аэродрому и делали пробежки на взлетно-посадочной полосе. Разбег всегда начинали с ее конца, чтобы в запасе было как можно больше свободного пространства. Всего две — три секунды длился он, потом мы убирали обороты и начинали торможение,
Он с ревом и грохотом срывался с места и, как разъяренный зверь, устремлялся вперед, с непривычной быстротой наращивая скорость. Какую-то секунду назад бетонные плиты без движения лежали на земле, и вот они уже мелькают перед глазами, слились в сплошную полосу, уносясь под шасси. Катастрофически быстро приближается конец полосы. Тут уж зевать нельзя!
Свист ветра в оголенных вершинах деревьев, шуршавшие под ногами листья — все почему-то напоминало мне о шумах, которые я слышал, находясь в кабине перехватчика, заставляло снова и снова пережить волнующие минуты.
Я не заметил, как прошел «Невский проспект», поднялся на второй этаж и открыл ключом дверь.
У нас была гостья — Майя Быстрова. «Зачем она приехала», — подумал я.
Я наскоро умылся и вошел в комнату. Мы поздоровались.
Пионервожатая из нашей бывшей подшефной школы, Майя Быстрова, была такой же кругленькой, свеженькой, розовощекой, только косы остригла (чудесные были косы, цвета спелой пшеницы) и оттого казалась еще короче. Так же задорно торчал кверху маленький смешливый носик и озорно поблескивали прищуренные глаза.
— Поужинаешь сегодня дома, — сказала мне Люся. И украдкой прислонилась губами к моей щеке. — Разожги, пожалуйста, керосинку. — Через минуту она вышла на кухню, чтобы поставить чайник.
— Как бы сюда Брякина… — шепнула она.
— Он ничего не знает?
— В том-то и дело.
— Ну это мы устроим.
Я спустился вниз и, подозвав проходившего мимо солдата, попросил передать Брякину, чтобы немедленно зашел ко мне.
Через четверть часа в прихожей раздался звонок. Я посмотрел на Люсю.
— Майя, открой, пожалуйста, — попросила она.
Мы тем временем стали накрывать на стол и при этом как можно громче звенели посудой.
Они вошли в комнату минут через пять, оба взволнованные и обрадованные.
— Здорово вы меня разыграли, — сказала Майя. От смущения и счастья она похорошела еще больше.
— И меня, — Брякин топтался на месте, не зная, куда девать не очень-то чистые руки. — Извините, я прямо с аэродрома.
Ишь ты, вот уже и извиняться научился, совсем джентльменом стал.
На Брякине была брезентовая куртка с белыми разводьями от дождя.
Я вспомнил, что новую техническую форму он, как и все, получил в этом году. Как техники ждали эту форму, думали, она облегчит им работу в зимних
«Может быть, нужно было предупредить его? — мелькнуло у меня в голове. — Переоделся бы парень».
— Так вам и надо обоим, — сказала Люся, доставая из шкафа тарелки и вилки.
— Ну, Толя, сколько осталось до твоей демобилизации? — спросил я, чувствуя себя немного виноватым.
— Пять дней, одна баня, одна получка и котел каши.
— Ответ исчерпывающий, — улыбнулась Майя.
За столом Майя рассказала об изменениях в городе, где мы раньше жили, о школе, о Люсиных родителях, к которым она заходила перед отъездом.
— Где хоть вы развлекаетесь-то здесь? — спросила Майя.
— У нас чудесный Дом культуры, — об этом Люся сказала так, словно клуб стоял в гарнизоне по крайней мере несколько лет, а не был открыт на прошлой неделе. О том, что он наполовину построен руками жен офицеров, Люся ни словом не обмолвилась. — У нас там очень красиво, яблони кругом. И яблоки, которые сейчас лежат на столе, с нашего гарнизонного сада. И весело очень у нас. Работают всякие кружки. Вот бы тебя, Майка, в нашу самодеятельность! — Люся стала рассказывать о программе концерта, с которым самодеятельность выступит к годовщине Октября.
— А как же вы туда ходите? — Майя глазами показала на дочку, спавшую в коляске.
— А так, — Люся взяла с этажерки пятачок и подкинула кверху.
— Решка! — крикнул я.
Монета со звоном стукнулась об стол и упала кверху цифрой.
— Отгадал, — она недовольно надула губы. Потом улыбнулась. — Ну вот и сходишь на колонку за водой, а то нечем и посуду помыть.
— У вас же водопровод.
— Без воды. Ремонтируют водонапорную башню.
— Все понятно, — засмеялась Майя. — И в других семьях в орлянку играют?
— Приходится.
— А почему бы вам не открыть в гарнизоне детские ясли?
— Да у нас же почти никто не работает.
— Тем более. Значит, у вас всегда можно подобрать хороших воспитателей и нянечек.
— Конечно, — усмехнулась Люся. — Отдать ребенка в ясли, а самой баклуши бить. Дети — наше единственное развлечение.
— Вам, родителям, это, может, и не нужно, тем более что дети для вас развлечение, — в голосе Майи легко было уловить иронию, — но для детей ясли и детский сад — вещь просто необходимая.