Переиграть войну! Пенталогия

Рыбаков Артем Олегович

И он пришел – трясется весь…

А там – опять далекий рейс,

Я зла не помню – я опять с собой

его возьму…

На несколько мгновений в комнате воцарилась гулкая тишина, а потом народ взорвался аплодисментами. Несвидов даже в два пальца свистнул от избытка чувств. Но что меня удивило больше всего, так это то, что мои сокомандники из будущего выражали восторг наравне с «местными», слышавшими

эту песню в первый раз. Ну, это явно не мои вокальные данные их впечатлили. Дело в песне – это точно…

– Все! Концерт закончен! – скомандовал Саша. – Десять минут – покурить и оправиться. А затем – за работу! – А когда я, направляясь в мастерскую, проходил мимо него, сказал мне в спину: – А гитару ты береги! Она нам не меньше автоматов пригодится…

Вспоминает гвардии полковник Трошин В.С.

…Только мы перебрались на ту МТС и обустроились, как вызвал меня Александр Викторович, командир наш тогдашний. Пришел я к нему в штаб, что в конторе станционной организовали, а он мне сразу:

– Присаживайся, Вячеслав… – и на стул напротив себя рукой показал. – Есть у нас для тебя задание. Важное…

Я обрадовался, как ребенок, честное слово… Товарищ майор – он командир был – дай боже всякому такого командира. Бойцы группы за ним, как за каменной стеной, были. И подбодрит, когда надо, ну и отругает, если есть за что. Очень за с в о и х переживал, но без телячьих нежностей. Поэтому всем видом своим я постарался показать, что весь во внимании.

– Решили мы, Вячеслав, еще один отряд организовать. С тобою во главе.

Я чуть на стуле не подпрыгнул! Но сдержался и спрашиваю:

– Как же так? А вы, товарищ майор госбезопасности, что, нами командовать не будете больше?

– Буду, куда я денусьто? – отвечает. – Но и нынешнее положение меня не устраивает. Того и гляди, в табор цыганский превратимся и по ярмаркам кочевать начнем… – и усмехнулся невесело. – А нам дело делать надо!

– Ну, а если не справлюсь? Вас подведу? – отвечаю.

– Так вопрос никто и не ставит… Нет теперь для тебя такого слова «не справлюсь»! Да и не посылает тебя никто прямо сейчас в бой. Но сам посуди – люди приходят и будут приходить, а в группу мы их принять не можем. Сам понимаешь, да и Антон тебе должен был объяснить. Так что будете нашей базой, ну и подмогой…

Я приободрился, конечно, после таких слов, а сам спрашиваю:

– А кого в отряд мой отдать планируете?

– Этого пока не скажу… А первых с в о и х, – я помню, как он выделил голосом «своих», – бойцов ты сейчас себе сам подберешь. Давай, с теми тремя пленными, что мы у амбара освободили, побеседуй и реши, что с ними делать. В отряд принять и воспитывать или отпустить на все четыре стороны.

– Товарищ майор госбезопасности, – взмолился я, – я же не обучен этим премудростям… Может, товарищ капитан…

– Не может! – как ножом отрезал командир. – У него другие дела имеются. Но первую беседу вы с ним вместе проведете. Заодно и поучишься. И потом, ты же не пацан желторотый, дивизионом командовал.

Старший командир… В людях разбираться должен… А если нет – то грош тебе как командиру цена. И будем другого кого искать.

Хоть и мандражировал я, а делать нечего – приказ есть приказ. И доверие товарищей из группы оправдать очень хотелось.

Глава 6

Утро после ночной «стахановской вахты» было немного томным. Полночи «моя» бригада выплавляла остатки тротила и выколупывала аммотол из авиабомб, а «бригада командира» продолжала возню со всякими железяками, причем в ход пошла даже ацетиленовая горелка. Как я понял, Фермер сделал некоторое количество противоднищевых кумулятивных мин вроде ПТМ3 [83] , использовав в качестве кумулятивного желоба стальной уголок. За ночь все упахались по самое не могу! А на утро был запланирован еще и переезд на новое место.

83

ПТМ3 – мина противотанковая противоднищевая. Предназначена для выведения из строя гусеничной и колесной техники противника. Поражение машинам противника наносится за счет разрушения их ходовой части, пробивания днища кумулятивной струей при взрыве заряда мины, когда машина окажется над миной.

Меня Саша разбудил в половине девятого и приказал быть готовым к погрузочноразгрузочным работам не позднее чем через полчаса.

– Я Акимыча отправил покататься по окрестностям, так что через час он вернется, и тогда уж отправимся, – пояснил он, когда мы вышли на улицу и оба направились к умывальнику.

– А вы с Бродягой уже и место выбрали?

– Да, но не для нас… – загадочно ответил командир.

Заинтригованный, я продолжил свои расспросы, не забывая при этом заниматься личной гигиеной:

– Не понял… Я то ли спросонья не въезжаю, то ли паров каких вчера надышался…

– А общего инструктажа подождать не хочешь?

– Неа, не хочу…

– Нахал ты, Тоха, – добродушно сказал Саша и вдруг вылил мне на голову ковш холодной воды, – который незаметно наполнил из стоявшей рядом – бочки!

– Уахха! Тьфу, черт!

На некоторое время моя речевая функция была нарушена, и командир продолжил:

– Ладно, сделаю снисхождение… Поскольку ты мокрый и… жалкий какойто! – и он рассмеялся.

Да уж, нашел время шутить! Хорошо, что сейчас лето.

– Ну, посмеялись, и хватит… Передислоцироваться будет базовый отряд, а не группа. А то барахла у нас уже столько – мама не горюй! И народу неподготовленного – больше половины. Так что… Помнишь, как в том мультике? «А мы уйдем на север!»

Я кивнул в ответ.

– Так вот, новый отряд будет базироваться в Налибокской пуще, а мы пока пошустрим в округе.

– А кто с нами останется? Я имею в виду – из окруженцев?

– Пока – Кудряшов, Чернов и Юрин. Заодно и поднатаскаем.