Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
– И не дай тебе бог, Осси, когданибудь перейти дорогу старине Генриху. Дада, ему, «гестапоМюллеру».
И именно этот человек, одетый в серый мундир со знаками различия группенфюрера, стоял сейчас в пяти шагах.
– О, вот и Бойке пожаловал! – весело приветствовал вошедшего Небе.
Мюллер повернулся к Освальду и «воткнул» в него взгляд блеклосерых глаз:
– Бойке? Тот самый недоумок, который упустил группу «Медведь»?
* * *
«Председателю Специальной комиссии Группенфюреру СС и генерал лейтенанту полиции Мюллеру.
Вечером 14 августа и ночью с 14 на 15 августа в городе Минске и его пригородах произошло несколько происшествий, могущих иметь отношение к вашему делу.
В 21.44 в одном из пакгаузов станции МинскТоварная начался пожар, который продолжался более шести часов. Здание полностью выгорело с обрушением перекрытий. Причина пожара не выяснена, но не исключен поджог.
Еще один пожар случился на складе лесоматериалов около городского гетто. Начавшийся пожар был зафиксирован патрулем вспомогательной полиции примерно в 22 часа 17 минут. Изза нерасторопности местной пожарной команды и отсутствия средств борьбы
По поступившему в 22 часа 08 минут сигналу наряд орпо в сопровождении сотрудников местной вспомогательной полиции отправился по адресу: улица СадовоНабережная, дом 16. Местная жительница сообщила, что видела группу подозрительных мужчин, среди которых она узнала сотрудника райкома (местный руководящий орган партии большевиков), заходивших во двор этого дома. По прибытии на место наряд окружил дом, и старший наряда предложил преступникам сдаться. Когда после пятиминутного ожидания полицейские ворвались вовнутрь, в доме произошли два взрыва, после чего начался пожар. Погибли 3 сотрудника вспомогательной полиции, 2 сотрудника орпо [247] и 4 сотрудника вспомогательной полиции ранены.
17 августа 1941 года. Криминаль унд регирунгсрат доктор Прюц».
247
Полиция порядка (нем. Ordnungspolizei, OrPo, иногда Orpo) объединяла полицейские силы Третьего рейха. Была подчинена главному управлению СС и лично рейхсфюреру СС и шефу германской полиции.
Националсоциалистская германская полиция была разделена на две службы: полицию порядка и полицию безопасности.
Униформированная полиция порядка была учреждена распоряжением Гиммлера от 26 июня 1936 года и существовала до 1945 года.
Неуниформированная полиция безопасности была учреждена тем же распоряжением и составлена из уголовной полиции (нем. Kriminalpolizei, Kripo) и гестапо, которые были ответственны за преследование преступников, совершивших тяжкие и особенно политические преступления.
Объединению полиции безопасности и полиции порядка под началом партийной организации СС и СД оказывалось противодействие со стороны государственных структур (министерств внутренних дел и юстиции, региональных управлений полиции).
В итоге 27 сентября 1939 года было создано Главное управление имперской безопасности (РСХА) в результате объединения Главного управления полиции безопасности (нем. Hauptamt Sicherheitspolizei) и Службы безопасности (СД).
Главное управление полиции порядка не вошло в РСХА как подразделение. Однако путем связи государственного полицейского руководства с партийной организацией СС был обеспечен полный контроль НСДАП над всеми органами безопасности Третьего рейха.
Главное управление полиции порядка с 26 июня 1936 года по 31 августа 1943 года возглавлял оберстгруппенфюрер СС Курт Далюге и с 1 сентября 1943 года по 8 мая 1945 года – обергруппенфюрер СС Альфред Вюнненберг; их должность именовалась «шеф полиции порядка».
* * *
Минск. 22 августа 1941 года. 18.35
– Ну, что скажешь, Клаус? – группенфюрер задумчиво почесал затылок и пристально посмотрел на сидевшего перед ним невзрачного мужчину в мятом цивильном костюме.
– Все сильно запутано… герр группенфюрер. – Было заметно, что человек чуть было не назвал собеседника подругому. – Тот, кто учудил это, тщательно все спланировал, но «дьявол – в мелочах», сам знаешь, – говоривший снова сбился с официального тона.
– Клаус, я знаю – ты поговорить любишь, но сейчас не тяни кота за хвост, говори по существу. Всетаки не когонибудь, а моего шефа убили. И разрешаю называть меня постарому, не при всех, конечно.
– Хорошо, Генрих. В общем, раскопал я тут одну бумажку. – И Клаус достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги. – Один ревностный служака из саперов, проезжая по «нашей» дороге, обратил внимание, что ремонтируют неправильно. Ну и встрял.
– Интересно, – пробормотал Мюллер и протянул руку.
– Ребятанеумехи оказались из службы Гейдриха! Вежливо выслушали нашего лейтенанта и так же вежливо проводили восвояси.
– Черт! О чемто подобном я думал! А из какой именно службы? Мы же тоже официально «его ребята».
– Из СД. Они предъявили жетон, не наш и не полевой полиции, а именно СД. Это еще не все, Генрих. Я нашел этого сапера, потому и говорю с такой уверенностью. Парень за это время далеко уехал, аж за Борисов. Даже русские самолеты один раз видел. – И Клаус усмехнулся.
– Так… Зная тебя, старый товарищ, могу быть уверен, что ты еще чтото раскопал! – Было заметно, что настроение группенфюрера значительно улучшилось.
– А как же, Генрих! Ты действительно меня хорошо знаешь. Я вытащил из этого сопляка словесные портреты! И даже приволок его сюда. Пусть с художниками поработает.
– Пока он еще поработает… Быстро перескажи!
– С этим дорожником общались двое: обершарфюрер и унтерштурмфюрер. Первый – атлетичный блондин среднего роста. По словам сапера – молчун, за весь разговор сказал едва пять слов. Из особых примет мне удалось выдавить из свидетеля только странные шрамы, – следователь заглянул в блокнот, – точнее, мозоли на тыльных сторонах кистей.
Мюллер наморщил лоб, словно силясь вспомнить чтото.
– Ганса Холеного помнишь? – после долгих раздумий спросил он.
– Это который держал девок на Борзигштрассе?
– Тот, верно. Мы когда его брали в двадцать восьмом, то у него телаш был, такой некрупный, но дрался как десяток чертей! Двух детективов вырубил и троих полицейских, пришлось пристрелить… Так у него похожие мозоли были. Ты спроси у этого лейтенанта. Должны быть вот тут и тут… – Мюллер показал на своей руке, – вроде бляшек костяных… Так, теперь про второго давай!
– Второй: тоже среднего роста, но уже брюнет. Лейтенант даже сказал, что на итальянца чемто похож. Или на еврея. – И полицейский испытующе посмотрел на группенфюрера. Не заметив никакой реакции, следователь продолжил: – У этого офицера была сильная простуда, поэтому наверняка про говор наш лейтенант сказать ничего не смог.
– Не густо, конечно, но уж что поделать. Ладно, Клаус, иди,
– Можно подумать, Генрих, что у тебя много начальства, – хмыкнул сыщик.
– Хоть и немного, но есть, одна радость – далеко они и работать не мешают.
* * *
Москва, здание Сената, второй этаж.
15 августа 1941 года. 17.45
В этом кабинете он редко бывал при свете дня. Большой, шагов двадцать в длину, три высоких арочных окна, выходящих на Арсенал. Десятки, если не сотни раз он заходил сюда, но редко когда чувствовал себя так же неудобно.
– Ты, Лаврентий, головойто не верти… – хозяин кабинета («Да что там кабинета, страны!» – мелькнула мысль.) остановился точно за спиной. – Можно подумать, ты эту писанину не видел? – В голосе Хозяина послышалась насмешка.
«Писанину» Лаврентий Павлович, безусловно, видел. Не мог не видеть, поскольку внизу листа, под машинописным текстом стояла его собственная подпись. Но видел он также и карандашные пометки на полях, как и подчеркнутые слова. Но угадать или понять причину сегодняшнего вызова он не мог. Последний раз его вызывали в этот кабинет больше трех недель назад, двадцатого июля. Нет, конечно, он и без этого встречался со Сталиным – заседания ГКО, [248] на которых он докладывал вождю, проходили каждый день.
248
Государственный Комитет Обороны (сокращенно ГКО) – созданный на время Великой Отечественной войны чрезвычайный орган управления, обладавший всей полнотой власти в СССР. Необходимость создания была очевидна, так как в военное время требовалось сосредоточить всю власть в стране, и исполнительную и законодательную, в одном органе управления. Сталин и Политбюро фактически возглавляли государство и принимали все решения. Однако принятые решения формально исходили от Президиума.
Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б), CHK СССР и т. п. Чтобы устранить подобный метод руководства, допустимый в мирное время, но не отвечающий требованиям военного положения страны, и было принято решение о создании ГКО, куда вошли некоторые члены Политбюро, секретари ЦК ВКП (б) и сам Сталин как председатель CHK СССР.
ГКО был образован 30 июня 1941 года совместным постановлением Президиума Верховного Совета СССР, Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП (б). Необходимость создания ГКО как высшего органа руководства мотивировалась тяжелым положением на фронте, требовавшим, чтобы руководство страной было централизовано в максимальной степени. В упомянутом постановлении говорится, что все распоряжения ГКО должны беспрекословно выполняться гражданами и любыми органами власти.
Идея создания ГКО была выдвинута Л. П. Берией на совещании в кабинете Молотова в Кремле, на котором присутствовали также Маленков, Ворошилов, Микоян и Вознесенский. Во главе ГКО решено было поставить Сталина ввиду его неоспоримого авторитета в стране. Приняв это решение, шестерка во второй половине дня направилась на Ближнюю дачу, где уговорила Сталина вновь принять на себя функции главы государства и распределила обязанности в новосозданном комитете.
Состав ГКО.
Первоначально состав ГКО был следующим: председатель ГКО – И. В. Сталин, заместитель председателя ГКО – B. M. Молотов, члены ГКО: Л. П. Берия (с 16 мая 1944 – заместитель председателя ГКО), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков.
Он еще раз вчитался в пометки: «Хаха!», «Подтверждение?», «Шапошников [249] в курсе?»
Вроде ничего необычного… «Так, а это что?»
«Если это сделали 10 человек, то почему не могут сделать 1000?» – гласила надпись в левом верхнем углу листа.
– Вот объясни мне, Лаврентий, почему у нас так выходит? Стоит человеку чтото начать делать лучше других, как сразу же у «компетентных органов» к нему появляются вопросы, а? – Берии очень не понравился тон, каким были произнесены слова «компетентных органов».
249
Борис Михайлович Шапошников(2 октября (20 сентября) 1882, Златоуст – 26 марта 1945, Москва) – Маршал Советского Союза, выдающийся советский военный и государственный деятель, военный теоретик. Бывший полковник царской армии, окончивший в 1910 году Академию Генерального штаба, с мая 1918 года в Красной Армии. С 22 мая был помощником начальника Оперативного управления штаба Высшего военного совета. С 7 сентября до конца октября 1918 года – начальник разведотдела Штаба РВСР. С 30 сентября – в Военном отделе Высшей военной инспекции РККА. С 4 марта 1919 года – первый помощник начальника штаба Наркомвоенмора Украинской ССР. С 15 августа 1919 года – начальник Разведывательного отделения, а с 12 октября – начальник Оперативного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики.
Принимал участие в разработке плана по разгрому деникинских войск в октябре 1919 года. Один из авторов планов кампаний 1920 года на ЮгоЗападном, Западном фронтах и в Крыму.
Во время Гражданской войны Шапошников разрабатывал большинство основных директив, приказов, распоряжений фронтам и армиям. В 1921 году был награжден орденом Красного Знамени.
После окончания Гражданской войны занимал различные штабные должности, командовал округами.
мая 1940 года Шапошникову было присвоено звание Маршала Советского Союза. В августе 1940 года по состоянию здоровья был освобожден от должности начальника Генштаба и назначен заместителем наркома обороны СССР по сооружению укрепленных районов.
В начале Великой Отечественной войны с 23 июня по 16 июля в Совете по эвакуации при СНК СССР. С 10 июля – член Ставки ВГК. С 21 по 30 июля 1941 года – начальник штаба главкома Западного направления. С 29 июля вновь назначен начальником Генштаба РККА. При его непосредственном участии были разработаны предложения по подготовке и ведению контрнаступления Красной Армии зимой 1941/1942 года. Был снят с поста начальника Генштаба РККА 11 мая 1942 года после разгрома Крымского фронта под Керчью, на этой должности его сменил A. M. Василевский.
С мая 1942 по июнь 1943 года – заместитель наркома обороны СССР. В июне 1943 года назначен начальником Военной академии Генерального штаба. Умер от тяжелой болезни, не дожив 44 дня до Победы.