Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
Смерив презрительным взглядом нерадивого подчиненного, генерал полиции взялся за телефон:
– Соедините меня с оберстлейтенантом Торбуком. Да, «Геер». Оберстлейтенант Торбук? – после недолгого ожидания спросил Артур. – Это командир Специальной оперативной группы «Б», генерал полиции Небе. Добрый день. Хочу договориться с вами о взаимодействии. Мы вычислили одну серьезную, – он выделил это слово голосом, – разведывательную группу русских. Но для успешной операции по ее захвату не хватает буквально малости – пары пехотных батальонов. Нет, уничтожить ее мы можем, но вам, верно, хотелось бы порасспросить ее членов, не так ли? К сожалению, господин оберстлейтенант, все силы моей команды сейчас заняты по известным вам причинам, и я, в порядке дружеского жеста, готов предоставить вам информацию
– Можете расслабиться, Мюльберг. Как видите, одну из ваших проблем я уже решил.
– Господин бригадефюрер, – начальник зондеркоманды 7а Блюме, по совместительству заведовавший в РСХА рефератом со скромным номером IA, занимавшимся таким «неважным» делом, как кадры СС, всегда обращался к Артуру по эсэсовскому званию, впрочем, добавлять «господин» не забывал, – а вам не жалко передавать столь ценный контакт людям Канариса?
– Доктор, – начальник 5го управления, наоборот, почти никогда не называл своего подчиненного по званию, как бы напоминая о его адвокатском прошлом, – напомните мне, если вас не затруднит, – голос Небе прямотаки сочился показным елеем, – сколько сотрудников потеряла ваша команда за последнюю неделю?
– Если брать только штатных сотрудников, то девять. А если считать еще и приданных, то тридцать два.
– А в том месте, куда я сейчас пошлю армейцев, сидит отряд русских, ухитрившийся меньше чем за четверть часа уничтожить роту моторизованной полиции. Причем практически целиком. Сколько останется от вашей команды, если я направлю вас сейчас в тот лес под Борисовом, а? Запомните, мы – ищейки! Наша задача – найти врага, а грубую работу пусть делают «парни с большими кулаками».
– А что вы скажете по специальным операциям? – Блюме так внимательно смотрел на Небе, что Артур подумал о возможной проверке. Всетаки кроме руководства рефератом Вальтер командовал и отделом, отвечавшим за партийные кадры. Да и находившийся в комнате Бредфиш, командир 8й айнзацкоманды и бывший начальник гестапо в Нойштадте, доверия не вызывал. «Не зря его Генрих ко мне засунул, ой не зря… – в который раз за последние несколько дней подумал начальник криминальной полиции. – Уж больно много „Папаше“ известно сверх того, что я докладываю наверх».
– В соответствии с приказами фюрера и рейхсфюрера мы для того и собраны в специальную группу! – Контролировать свои эмоции и играть голосом за долгие годы полицейской службы бригадефюрер научился просто замечательно. – К тому же до меня дошли слухи, что армейское командование не очень довольно ужесточенным режимом и постоянными проверками транспорта, так почему бы не подсластить пилюлю?
Деревня Петрищево, Духовщинский район Смоленской области, РСФСР, 20 августа 1941 года. 12:40.
– Клаус! Клаус! – зычный голос старого служаки разнесся над фермой. – Ты где?!
– Здесь я, господин штабсфельдфебель! – Фон Шойбнер вышел из сарая, так и держа в руках матерчатую ленту для русского пулемета. – Вот, господин штабсфельдфебель, боезапас пополняю – ребята несколько новых лент раздобыли.
– Бросай, к чертям собачьим, потом забьешь. Там общее построение. Сам «старый мельник» с вами, недотепами, говорить будет.
– Слушаюсь, господин штабсфельдфебель! – В последнее время начальник службы снабжения дивизии, в чьем ведении находилась их колонна, нечасто «радовал» подчиненных своим появлением. А когда такое случалось, ничего хорошего их, как правило, не ждало. Майора Шварцмюллера словно совершенно не заботило ни то, сколько километров в сутки им приходится проходить по так называемым дорогам, ни русские, что ни день стреляющие из кустов. Зато за неопрятность или небрежение взыскания сыпались как горох из дырявого мешка. Многие сослуживцы Клауса, особенно из старослужащих, поговаривали, что это оттого, что их динафу [277] не кадровый офицер, точнее – кадровый интендант, всю жизнь заведовавший разнообразными складами и практически не служивший в линейных частях. – Я только в порядок себя приведу! – и фон Штойбнер бросился назад в сарай.
277
Dinafu. DivisionsNachschubfuhrer (нем.) –
Уже через минуту он вернулся и, на ходу оправляя китель, зашагал к калитке.
– Эй, Клаус! – окликнул его так никуда и не ушедший фельдфебель, которого оберфарер в спешке не заметил. – Не беги так – подметки отвалятся, а я тебя за такое расточительство не похвалю! Пойдем вместе.
– Так точно! – рявкнул в ответ солдат, совершив за секунду сразу несколько действий: вопервых, он остановился, в нарушение всех законов физики, мгновенно погасив инерцию, вовторых, останавливаясь, ухитрился развернуться лицом к начальству, а втретьих, принял практически идеальную стойку «смирно».
– Расслабься, Штойбнер! Я знаю, ты – хороший солдат. – Старший ездовой отреагировал переходом из стойки «смирно» в позицию «вольно». – Вотвот, об этом я и говорю, – ухмыльнулся фельдфебель, получивший почетное в армии прозвище «двенадцатилетник» [278] еще восемь лет назад. – Можешь нормально разговаривать…
– Слушаюсь!
– Как у тебя с русской железякой? Освоил? – спросил Борнер, когда они зашагали по пыльной улице.
– Вполне. Восьмерку, конечно, на мишени не напишу, но в человека на трехстах метрах попаду.
278
Zwolfender (нем.) – прозвище профессионального солдата, прослужившего как минимум 12 лет.
– Это хорошо… – не оборачиваясь к идущему чуть сзади (все по уставу) подчиненному, буркнул фельдфебель. – В этом рейсе пулемет – твоя основная задача. На козлах вместо тебя Дарн поедет.
– Разрешите спросить, господин штабсфельдфебель? – И, углядев кивок начальника, Клаус продолжил: – Далеко в этот раз топать придется?
– Это герр майор вам скажет. – В голосе «папы» фон Штойбнер явственно различил недовольство и даже злость. – Но, если честно, то полезете прямо в задницу к дьяволу. Потому ты мне как пулеметчик и нужен. Постарайся помочь мне сохранить парней! Есть у меня подозрения, что нам предстоит командировка в небесную штабквартиру. А в таких путешествиях на старые «погремушки» надежды мало.
«Что? – изумился Клаус. – Старый брюзга едет с нами?! И похоже, он сам не свой…»
– Что, неужели все так плохо? – Он сам не заметил, что спросил это вслух.
– Нет, все еще хуже! – резко остановившись и повернувшись лицом к Клаусу, ответил Борнер. – Ты, Штойбнер, парень умный, так что тебе я, пожалуй, скажу. У соседей русские разнесли к чертям пекарей, да так, что от всей роты человек пятнадцать осталось. Соответственно, ребята сидят на сухарях. Получен приказ завезти им хоть немного хлеба. Но это не страшно, вам не впервой. Хуже другое. Вопервых, на замену нам прислали «убийц лошадей». – Услышав эту новость, Клаус поморщился – этим прозвищем все, скольнибудь связанные с транспортом, называли «стандартные армейские повозки модель номер 7». В отличие от старых, эти были сделаны не из дерева, а из металла и, нагруженные, весили почти три тонны. И если на дорогах Европы пара лошадей тянула их относительно легко, то здесь, в России, несчастные животные выбивались из сил уже через десяток километров. Клаус лично не помнил ни одного случая, когда паре лошадей удалось вывезти эту махину на скольконибудь стоящую горку без помощи людей. И хорошо, если толкали вчетвером, а то иногда требовалось участие сразу шестерых.
– Вовторых, по приказу начальника тыла армии, никаких пленных Иванов с собой брать вам будет нельзя. И втретьих, – фельдфебель зло сплюнул, – из сопровождения у вас будет только отделение шлюмпфов [279] под командованием унтерадебила. Я их видел, так что поверь, знаю, о чем говорю. А потому забивай все патроны, сколько сможешь, и держи нос по ветру, Клаус! – Выплеснув накопившееся, штабсфельдфебель отвернулся и, по привычке печатая шаг, зашагал к главной площади русской деревни.
279
Schlumpfschutze – «шланг», прозвище для плохого, недотепистого солдата.