Переиграть войну! Пенталогия

Рыбаков Артем Олегович

– Я без указания источника дал ему некоторые сообщения, так он сказал, что во многих случаях очень похожи на те, что он от «Роберта» получал. А тот, если вы помните, бывший профессиональный разведчик, причем европеец.

– Стоп! – Судоплатов поднял руку, прося подчиненного остановиться. – Он считает, что донесения с оставлены разведчиком из Европы? – По спине начальника Особой группы пробежал холодок. Парпаров был сотрудником авторитетным, уже одно то, что, несмотря на арест в тридцать восьмом, его освободили и позволили спокойно служить дальше, о многом говорило. Вдобавок он был именно «иношником», то есть разбирался

в европейских заскоках и делах явно лучше самого Павла. А заявление, что «Странники» – чужие, не как раньше – «жили за рубежом и владеют иностранными языками», а именно в таком виде – «похоже на написанное разведчикомпрофессионалом одной из европейских стран», убивало всю работу с этой группой на корню. Вспомнился недавний разговор с Эммой, когда им, наконец, удалось встретиться и спокойно пообщаться дома. Жена даже сказала: «Паша, если это игра немцев, то выкарабкаться будет очень сложно!» Хотя именно она первой сформулировала, когда он дал ей на «проверку» некоторые послания «Странников»: «Очень интересные и необычные люди! Но знаешь, Паша, есть в них чтото чужое…»

– Нет, он немного подругому выразился, – скороговоркой – видимо, на лице Судоплатова чтото такое всетаки отразилось – ответил Маклярский. – Да вот, Павел Анатольевич, сам взгляни, – он протянул начальнику три листка, исписанных аккуратным мелким почерком.

Павел облегченно выдохнул – сумрачная тень «задушевных бесед» в КРО на время отступила. Но эмоциональная встряска натолкнула его на один довольно своеобразный способ решения возникшей проблемы.

Деревня Загатье, Кличевский район Могилевской области, БССР.

20 августа 1941 года. 9:47.

Смешно, но до начала совещания Саша тоже успел постричься, и теперь командир демонстрировал не менее стильную прическу, чем та, что украшала мою голову. К моему удивлению, в классе сельской школы собрались все наши! Можно сказать – слет «людей из будущего».

Несколько минут ушло на рассаживание: кто устроился на полу на ковриках, вроде меня и Бродяги, кто втиснулся за парты, как Тотен и Ваня, а кто и верхом на эти антикварные устройства взгромоздился, как Люк.

– Ну что же, – командир откашлялся. – Начнем, пожалуй!

– Что начнем? – Чем занимался Док после бани, я не в курсе, но сейчас был он злым и невыспавшимся.

– Отчетновыборное, так сказать, собрание.

– Кого отчитывать будешь, командир, и кого выбирать? – снова буркнул Серега, но Саша его тон в очередной раз проигнорировал и ответил спокойно, даже весело:

– Не отчитывать, а отчитываться! О результатах боевой работы за месяц, оглоеды вы мои! Сергеич, давай!

Бродяга поднялся с «пенки» и, встав рядом с командиром, достал из сумки «Журнал боевых действий».

– Ребята, я коротенечко, только цифры. – Старый чекист вытащил из «журнала» небольшой листок: – Группой «Рысь» во время проведения специальных операций за период с 15 июля по 16 августа сего года уничтожено: один рейхсфюрер СС, три генерала СС, сорок семь офицеров Вермахта, СС и полиции, и двести сорок семь солдат и унтерофицеров. Да, Серега, что хотел? – отвлекся он на поднявшего руку Дока.

– Чтото маловато фрицев выходит, по моим прикидкам, полтыщу мы точно нарубали. Или в целях борьбы с приписками сократили?

– Именно, – вместо Бродяги ответил

командир. – Не записаны вероятные потери. Точнее – они отнесены в отдельную графу. Следовательно, тех, кого немцы потеряли на мостах, складе или еще где, сейчас не считаем.

По знаку Фермера докладчик продолжил:

– Уничтожено и захвачено: тридцать три грузовых и восемнадцать легковых автомобилей, сорок два мотоцикла. Взорваны или сожжены двенадцать мостов, склад ГСМ, ремонтная мастерская, пять складов лесоматериалов. Захвачено и роздано населению семь тонн продовольствия. Выведены из строя девять километров проводных линий связи и четыре километра линий электропередачи.

– А это как считали? – не унимался Кураев.

– Каком кверху, дорогой ты наш человек! Считается по погонным метрам для восстановления, так что, если в трех местах на отрезке в три километра мы кабель на цветмет стырили и столбы завалили, так и пишем – три километра. Ясненько?

– Конечно, Саш, теперь мне все ясно. А сколько, по твоим подсчетам, мы еще набили?

– Ну ты и кровожадный! – улыбнулся командир. – Если совсем примерно – то можешь честно еще три сотни Гансов накинуть. – Александр посерьезнел: – Теперь о мелочах. Тотен, прошу! – До этого, как я понял, Бродяга зачитывал официальное донесение, а вот «малозначительные детали» предстояло рассказать Алику.

– С моей стороны, мужики, добычи тоже порядком набралось. Одних удостоверений личности у меня в загашнике больше трех сотен лежит. Карт чуть поменьше, но тоже хватает. Четыре шифровальные книги. А уж приказов и ведомостей всяких! – Демин развел руки в стороны, показывая, сколько упомянутой «макулатуры» набралось. – Ну и денег скоробчили немало.

– Скокискоки? – кривляясь, Док хищно потер ладони.

– Восемь тысяч триста сорок две рейхсмарки.

– Ну, даже до «червонца» не дотянули, – Серега изобразил на лице «вселенскую печаль».

– А это много или как? – подал голос Казачина.

– Если по ведомостям судить, то денежное довольствие рядового марок сто пятьдесят, гауптман получает четыреста с копейками, а майор – шесть сотен. Ну а про покупательную способность могу сказать, что часики твои, – и Алик показал на неплохие трофейные часы на запястье у Вани, – стоят марок двадцать.

– А, тогда нормально, – протянул минер. – Но деньгито нам в лесу зачем?

– Ваня, жвачку дать? – ехидно поинтересовался Фермер.

– Зачем?

– Шоб жевал, а не идиотизмы говорил!

– А что такогото? – «надулся» Казак.

– Сергеич, ты почему работу с личным составом не ведешь? – строго спросил командир, но продолжение было несколько неожиданным: – А то ведь смотри, официально назначу замполитом, парторгом и массовикомзатейником, и будешь каждую свободную минуту Уроки Мира проводить!

Наш чекист нахмурился, наверное, прикидывал, потянет ли дополнительную нагрузку, но потом рассмеялся. Вслед за ним, видимо, припомнив детство, засмеялись и остальные. Мне, скорее всего изза окружающей обстановки в виде парт, грифельной доски и глобуса, представилось, как мы сидим, а Шурадва ходит между рядами, вещая чтонибудь вроде: «Сущность агрессивной политики империалистического блока НАТО…», а то и про Леонарда Пелтиера с Анджелой Дэвис… Для полной сюрреализации картины я представил, как мы все будем выглядеть в синей школьной форме с пионерскими галстуками!