Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
Может, я и калечный, но скорость реакции никуда не девалась:
– Мишка, заводи мотоцикл! Остальным – одеваться! – Какой бы это поезд ни был и что бы он ни вез, на полустанке он обязательно остановится. Алик нам, привыкшим к электрифицированным дорогам, специально лекцию прочитал. До того момента все эти паровозные дела были для большинства из команды темным лесом – слово «разъезд» у меня, к примеру, ассоциировался лишь в составе фразы «разъезд Дубосеково», у которого сражались «двадцать восемь панфиловцев», а совсем не со «специальным пунктом на однопутной
А если поезд в Милом остановится, неплохо бы нам быть готовыми. Паровозный гудок – штука, конечно, мощная, но если мы его так отчетливо услышали, значит, состав уже близко – километрах в двухтрех. Не знаю, с какой скоростью поезда в этом времени ходят, но даже если он ползет елееле, то времени у нас практически нет.
– Toten, komm zu mir! [329] – заорал я во всю глотку.
Впрочем, подгонять Алика нужды не было – он сам прокачал ситуацию и уже через пару минут выскочил во двор, на ходу подпоясываясь ремнем.
329
«Тотен, иди сюда!» (нем.).Впрочем, если переводить дословно, фраза звучит куда смешнее: «Мертвый, иди сюда!»
– На, я для тебя прихватил! – подбежав, он протянул мне рацию, изящно упакованную в сшитый Несвидовым брезентовый чехол. Во время «маскарадов» мы пользовались такими – уж больно вызывающе смотрелись «штатные» подсумки из кордуры на фоне всей остальной амуниции.
– Поехали! – на правах старшего по званию – какникак оберлейтенантские погоны на плечах, я залез в коляску.
– Антон, фуражка! – Приходько успел перехватить нас буквально за секунду до того, как мы тронулись.
«Надо же, как быстро сообразил! А я растяпа растяпистая!»
– Спасибо! Командиру доложи! Мы – на связи…
Стрекоча мотором и поднимая клубы пыли, наш тарантас заскакал по ухабам деревенской улицы.
– Ты чего автомат не взял?
Вместо ответа Тотен показал на закрепленный на коляске прямо передо мной «эмпэшник».
В суматохе просто из головы вылетело, что с нашим избытком трофейного оружия с некоторого момента в каждой машине был заныкан серьезный ствол.
Доехали быстро – когда я скомандовал Соколову остановиться у поворота, ведущего к станции, султан дыма как раз поравнялся с семафором.
– Давай мотик в кусты и догоняй! – Мы с Тотеном зашагали через негустой в этом месте подлесок к опушке. Я помнил, что там была парочка замечательных деревьев, с которых вся станция была как на ладони.
– Включись! – напомнил мне Алик.
Вытащив из чехла гарнитуру, я, повозившись немного с фуражкой (пришлось изза нехватки «рабочих»
– Раз, раз… Как слышно? Прием?
Вместо ответа Тотен показал большой палец.
Даже с одной рукой забраться на эту сосну не составляло особого труда – раздвоенная, с мощными ветвями, вытянутыми в направлении опушки и соответственно станции. Да еще и Алик меня подсадил… Карабкаться на самую верхотуру не стали, благо и с этой высоты все происходившее на станции видно замечательно. Поезд, пока мы изображали из себя бандерлогов, проехал, наконец, въездную стрелку и остановился у покосившегося пакгауза, попрежнему выбрасывая в воздух высокий столб дыма и пара.
«Паровоз, тендер, два пассажирских вагона, четыре платформы, груженные рельсами, платформа с краномдерриком, две „теплушки“ – очень похоже на ремонтный поезд… Интересно, а солдат на нем много приехало?»
– Ремонтники, – словно отзвук моих собственных мыслей, прошелестел в ухе голос Тотена.
– Я уже догадался. Немцев много? – Биноклем я воспользоваться не мог, а потому Зорким Глазом работал сейчас мой друг.
– Пока пятерых насчитал, – последовал ответ. – Они на той стороне с Кондратом беседуют.
– Офицеры?
– Хрен разберешь – дым мешает. Геноссен точно за паровозом стоят.
– Слушай, а ведь это хорошо, что мы рельсы тут не сковырнули, как собирались! – озвучил я внезапно пришедшую мысль. – А то бы эти слесаря надолго тут застряли.
– Точно, – согласился Алик. – А такой бригаде сдвинутые рельсы починить – на полчаса работы.
– Арт Фермеру! – жестко встрял в нашу беседу командир.
– В канале.
– Доложи обстановку!
Выслушав мой доклад, командир взял таймаут, длившийся, впрочем, едва пару минут.
– Продолжайте наблюдение и не дергайтесь! – сообщил он нам.
Дергаться мы не собирались, но вместо пререканий Алик просто ответил:
– Вас понял. Отбой.
– Тотен, – я тронул его за ногу, – а ты, часом, не в курсе, можно ли паровозу хоть какой вред из автомата нанести? Ну кроме как машиниста завалить.
– Из автомата? Не, не выйдет. Котел – штука хрупкая, но там столько стали снаружи, что фиг пробьешь.
– А из ДШК? – «заострил» я, вспомнив про нашу «тяжелую артиллерию».
– Как два пальца! Но я бы не стал – шуму больше, чем пользы.
– С чего так?
– Так это же рембригада! – словно подобного объяснения было более чем достаточно, заявил Алик, свесившись в мою сторону.
– И что?
– Они по итогам рейса отчет должны написать – это раз. Ценного этот поезд ничего не везет – это два. Ну а втретьих – мы запалимся. Всосал?
– Угу, – и мы продолжили наблюдение.
Валандались немцы еще тридцать семь минут, впрочем, без особой суеты – максимум отлить пару раз отходили. Потом паровоз огласил окрестности пронзительным гудком и поезд отбыл.