Переинкарнация
Шрифт:
– Так рожалка же и выдувает, – обругала я себя за столь пагубную для репутации забывчивость. – Ну, это как птицы несут яйца.
– Это чего ж, обычная скорлупа? – недоверчиво переспросил Джарат Кар.
– А чего особенного? – удивился образованный Мейхалт. – Обычное дело. Зародыш в яйце. А скорлупа такая же хрупкая, как и у прочих.
– Это и опасно, – нахмурился Алесар, задумчиво пощипывая разведённые на лице усы. – Представляю, сколько там, рядом с мамкой этих самых яиц. Наверняка не один сундук понадобится.
– Я не знаю: кто и где их запаковывает для перевозки, – покаялась слабовато всевидящая богиня. –
– Так чего, эта тварь обладает божественной силой? – моментально цапнул меня за язык Вутардар.
– Такой же, как стул под тобой, – отмахнулась я. – Дело не в этом. И вас это не касается!
– Не заводись, – бросил Сарг. – И прекрати мельтешить перед глазами… Пресветлая, – спохватился грубиян, низко склонив голову. – Прости меня за резкость, Благодатная мать.
– Да, ладно, – отмахнулась богиня и слетела со стола под бочок танаграта: – Кстати, Герс, а ты-то чего помалкиваешь? Расселся, зыркаешь на меня, будто на врага. Задумал какую-то пакость?
– Раздумывал над кое-какой пакостью, – поправил меня Варкар. – Интересно, как скоро все безмозглые на материке узнают, что на их самку напали?
– Не мгновенно, но довольно скоро, – ответила я с уверенностью человека, узнавшего подноготную о проблеме у её создателя. – Скорость передачи информации у безмозглых довольно высока. Особенно у тех, чьи слизняки посильней да поумней. Ну, из них ещё получаются всякие командиры. Эти могут отправлять свои мысли на приличные расстояния.
– Выходит, весть о нападении разлетится со скоростью мысли? – уточнил Вутардар. – И чего ж мы в таком разе успеем? А она ещё и такая огромная: до посинения кромсать будем. А сами даже не знаем, где у неё печёнки с прочим ливером. Куда бить-то, чтобы наверняка?
– Ну-у-у…, – затянула полная неведения всеведущая богиня.
И тут внезапно зашевелился притихший Сли. Задрых он там, что ли подлец? Нашёл время. Впрочем, проснулся он вовремя и взялся суфлировать божественной недотёпе.
– Тело самки громадно. Но почти всё оно предназначено для одного: защищать себя от врагов. То есть это сплошные мышцы. Определённое место в нём занимает сама рожалка и мастерская для выдувания скорлупы. Есть специальные полости, где яйца должны отлежаться, пока скорлупа не затвердеет. Кстати, потом яйца должны пролежать ещё в одном месте и довольно долго. Слизняки в них тоже должны созреть. Короче, вся тварь одна сплошная мастерская. Ливера в ней тоже достаточно. Обеспечить работу такого организма весьма непросто. Это, считай, ещё одна мастерская в мастерской. Сердец у неё восемнадцать – замучаетесь разить врага в яблочко. А так, чтобы наверняка, вообще не выйдет.
– Вот спасибо. Утешила, – укоризненно глянул на меня Сарг.
– И воодушевила, – прибавил Алесар.
– И на кой ляд мы туда попрёмся? – потребовал ясности Вутардар у меня и Сли.
Малыш не задержался с ответом.
– Всё, что требуется, так это добраться до её мозга и повредить его, – добросовестно улавливала я чужое знание в голове. – Даже не весь мозг, потому, как пупок развяжется. Только определённую точку размером с человеческую башку. А там уж природа доделает остальное. Рожалка не сразу, но сдохнет. Зато перестанет плодиться. Да и тех, кого уже высиживает внутри себя, она прикончит собственноручно.
– Это уже
И даже чуток посветлел лицом. А то и вовсе смотреть было страшно: мужик за час пережил три внутриличностные мировые войны с десятком Хиросим. Понятно, что все эти годы он жил лишь таким вот эпохальным днём. Но нельзя ж дождаться и сдохнуть от инфаркта, посвящённого долгожданному событию.
– Ага, похоже, – согласился Алесар. – На похмельный бред. Мы как, интересно, разыщем ту загадочную точку, если тварь такая огромная? Она что, как бородавка на носу: всем видна и доступна?
– Если в ней главная опасность для жизни, то и укрыта эта точка должны быть, как следует, – заумничал не ко времени и на зло богине Мейхалт.
Я уж, было, открыла рот, дабы поставить еретика на место, но Сли меня дежурно образумил.
– Когда окажемся на месте, я укажу вам что делать, – послушно процитировала я собственный здравый смысл. – Не промахнётесь. А объяснять, где пуп вашего материка и как мимо него не промахнуться, сидя на левом ухе, бессмысленно. Вы бы лучше обсудили, чего и сколько брать в дорогу.
– Пресветлая, да пусть они это сами решают, – ласково пропел Вотум и приобнял за плечи любимую пожилую девочку.
И как оказалась рядом с ним? Мотает меня из стороны в сторону – не уследишь.
Рука Вотума прошла меня насквозь. Старик растерялся лишь на мгновенье, убрал руку и решительно поднялся:
– Пошли, детка, на кухню. Подкрепишься с дороги.
– Ну, ты даёшь! – прорезался сквозь мужской гогот обескураженный голос капитана Кара.
– Ничего! – покряхтывал, давясь смехом, Сарг. – Благодатная насыщается человеческой любовью да восхищением. А на кухне и того, и другого в избытке. Там, небось, сейчас все бабы собрались языками чесать. Вот Пресветлая и подкрепится.
– А где Джен? – всполошилась я и, не удержавшись, покосилась на Варкара.
Тот и не думал смущаться на предмет того, что уже давным-давно потеряло актуальность. Правда, он невольно бросил странноватый взгляд на вмиг подавившегося смехом Алесара. Не могла же нормальная женщина – с ненормальными способностями – проигнорировать это и не залезть поглубже, коли умеет. Я и залезла.
Вот тебе и здрасьте! Расскажи кто – не поверила бы самым наижутчайшим клятвам на крови и прочих жидкостях. Мой драгоценный неистребимый бабник, наконец-то, остепенился. Да ещё и на моей свекровушке. Ишь, как пылает душевнейше и не морщится. Нравится подлецу быть верным и ревнивым до содрогания в намерениях. Все они такие – бабники. Их хлебом не корми – дай примерить собственную ветреность на ни в чём не повинных женщин. При этом тотчас поверить в их воображаемое легкомысленное сластолюбие и начать гонения на блудниц.
Ну, ничего, дружочек! Джен тебе покажет, с какой стороны растут ноги у взаимопонимания с самоопределением. Хотя… Так и есть: уже просветила, моя умница. Да ещё как: решительно и безо скидок на межкультурные границы разнопланетных формаций. Бедненький Алесарчик. Вот же вляпался! А я ему говорила: жениться нужно вовремя и на подходящем экземпляре.
– Джен с Вейтелом и Мероной в горах, – промычал «бедненький», пялясь на свои сжатые кулаки. – С утра улетели.
– У нашего Лисёнка уже свой нарт? – поинтересовалась я у Герса. – Или его так и таскают попеременно, кто во что горазд?