Переинкарнация
Шрифт:
– Ты у меня прямо Цезарь, – похвалила я, глотая энергетик и приплясывая от голодного нетерпения в брюхе.
– Это полководец, что так глупо обошёлся со своей жизнью? – иронично осведомился Тармени и потопал в мою «нашу супружескую спальню».
– Зато он был жутко талантливым проходимцем! – завопила я в своё оправдание и понеслась следом мимо укоризненно молчавшего люка лаборатории.
Хозяин бросил её, изменяя верной спутнице с молодой вертихвосткой и её войной. Я показала этой выдерге язык – знай наших – и вцепилась в мужнин хвост, словно тут у нас можно потеряться хотя бы в теории.
– Не скажу, что мои собственные чувства
– Ты о чём? – машинально уточнила я, присосавшись впрыжке к родненькой клизме.
– О твоих размышлениях про мышь с неконтролируемым мочеиспусканием на сцене, где идёт пьеса древнего автора, – напомнил супруг, принимая у бобика вторую клизму с витаминной баландой.
– А-а-а, – томно протянула я, кайфуя. – И что с твоими чувствами?
– По сути, они близки к твоим. Поэтому я в своё время и принял решение больше не вступать в контакт с местным населением. Роль бога слишком многогранна, ответственна и утомительна. К тому же, с моей точки зрения, не слишком плодотворна для обеих сторон.
Я испустила вздох безграничного удовольствия и подцепила левой ногой баклажан. Правой нацелилась, было, на репку. Но могучий хвост супруга пресёк мои поползновения и утянул мясистый мохнатый корнеплод. Мы валялись на лежанке и вкушали десерт после сытного ужина. Экран потолка транслировал над головой сногсшибательный рассвет в горах.
И воздушный бой двух молодых нартов, сопровождаемый рёвом болельщиков. Те носились вокруг бойцов с вороньим карканьем и ожидали своей очереди. Во избежание множественных переломов крыльев, нартии не дозволяли кулачных боёв стенка на стенку. А с таким патриархом, как наш сосед Крокодил, законов не понарушаешь: живьём сожрёт. В целом, зрелище было так себе. К тому же давно приелось. К тому же слипались глаза.
Утренний секс Тармени отменил до сегодняшней окончательной победы над врагом. Велел беречь силы и добросовестно принимать ту наркоту, какой он пичкал себя вечером. Даже сквозь сон я почувствовала, как бобики загоняли её в меня через многофункциональные телесные прорехи. Наркота многообещающе бодрила, призывая к действию. А мой бессердечный гамадрил столь же многообещающе скалился и рычал, стоило мне попытаться ответить на её призыв.
Меня буквально распирало бегать, прыгать, заниматься сексом, драться, залезть на гору и перепрыгнуть с неё на соседнюю. Даже лёжа на спине, я не могла унять вхолостую барахтающиеся конечности – особо докучал хвост. Тармени огрызался за секунду до срыва в беготню, и мандраж слегка припухал.
Семейное утро растянулось, как резинка в старых трусах. На фоне последних сверх активных дней оно казалось нескончаемым гадством. Но на западном берегу западного континента только начиналась ночь, так что нас там не ждали.
– Отдыхай, пока это возможно, – попытался урезонить меня супруг. – А нтвои друзья и без нас доберутся туда, куда я указал. Благо цель их похода располагается у самого горного хребта. А в горах нартиям не нужны ни проводники, ни божья помощь, как ты изволишь выражаться.
Мы немного попрепирались, а потом… я заснула. Разбудил меня барбос, сообщивший, что хозяин ждёт на старте. Я вылетела из спальни ракетой! Снесла по пути троицу бобиков и с разбега влетела в гроб. Тармени что-то проворчал из своего, и его крышка «захлопнулась», вздувшись матовым свечением запуска процесса. Я замерла, стараясь расслабиться –
В предрассветных сумерках на карнизе крутого горного склона сидели, нахохлившись, Гра-ара, Фааф-хар и Космос. Остальные нартии приткнулись, где смогли, и пристально пялились на бурые пятна посреди бесконечно-зелёных тропических болот. Прямо под ними гомонили просыпающиеся джунгли и нахально плевали на громадных северных бродяг, нависших над головой. С этой высоты было отлично видно всё происходящее на театре будущих военных действий.
А там уже «происходило», несмотря на ранний час. Обычные люди мурашами сновали по каменистому подножию скалы у края болота. И чего-то таскали: прямоугольное и непонятное.
– Великий, что они делают?! – немедля прицепился к Тармени Вейтел, едва мы появились.
– То, из-за чего я рекомендовал для нападения именно эти пару дней, – с расстановкой начал бог. – Эти люди организуют переправу к тому месту, где готовые к употреблению яйца самки будут всплывать на поверхность. Она их будет выдувать из своего внутриутробного инкубатора. Удельный вес яиц значительно меньше удельного веса воды. Они двигаются в вертикальном направлении и оказываются на поверхности. А эти люди собирают их и переносят на более твёрдую почву, где и упаковывают. Заросли скрывают от вас несколько одноэтажных строений, где размещаются ловцы яиц и охрана гнезда.
– Понятно, – стоически дослушал Сарг многословную научную мутотень и уточнил: – А почему важен именно этот момент? Почему нельзя было явиться, когда вокруг неё не мельтешит столько народа?
Они с капитаном Каром торчали на самом краю пропасти и мрачно разглядывали окрестности. Но Лисёнку запретили покидать борт самолёта – сынуля вёл трудную борьбу между дисциплинированностью настоящего воина и зудом в заднице.
– Потому что именно эта процедура заставляет самку подниматься выше уровня воды. Конечно, только частично. Но, для наших целей этого вполне достаточно. В остальные дни вы не смогли бы спровоцировать её на этот шаг, какие бы усилия не предпринимали.
Джарат удовлетворённо крякнул. Обычно спокойный, сегодня капитан аж подпрыгивал от переизбытка эмоций. Его можно понять: мужик восемь лет ждал этого момента. Наверняка, одних мстительных фантазий наворотил целый воз. И вот оно перед ним. И выглядит, признаться, не слишком воодушевляюще.
Глаза бы мои не глядели на такую кикимору из такого болотища. Чую, наплачемся мы с ней. Чай, не дура: без нужды носа оттуда не высовывает. Хрен ты её там растормошишь, вызывая на бой. Гра-ара мрачно заворчала, дескать, не таким рыло чистили. Космос презрительно фыркнул. Лишь Фааф-хар не торопился с выводами да грозными посулами. Он о-очень внимательно изучал болотный край. И так же, как я, прекрасно осознавал масштабы бедствия с нашей мышиной вознёй.
– Но сегодня она вынуждена показаться, – продолжал просвещать диверсантов Тармени. – Главным же фактором является то обстоятельство, что до конца выброса яиц самка не сможет уйти обратно под воду. Она физиологически неспособна производить эту процедуру в состоянии полного погружения. И также неспособна её прервать, не нанеся значительный вред яйцам. А это, как вы понимаете, совсем уж невозможно. Поскольку регулируется особым типом врождённых программ, более сложных, чем рефлексы.
Сарг с тоской посмотрел на меня. Я послушно кивнула и отважно сунула палку в раскручивающийся маховик просвещения: