Переинкарнация
Шрифт:
– Дорогой, как долго она будет болтаться на поверхности?
– Полагаю, пару часов, – ответил он.
И неожиданно хитренько покосился на меня разъехавшимися глазами. Я подмигнула любимому и продолжила допрос:
– А целиком она в истерике не поднимется?
– Целиком нет, – слегка удивился причудливому вопросу Тармени и пояснил: – Сила тяжести не позволит. Самка уа-туа-ке-тау в отличие от своих детей обладает гидростатическим скелетом.
– Это как?! – потребовал разъяснений Вейтел, свесившись из седла.
– То же, что у медуз, – коротко пояснила я, чтоб не развозить кашу.
– Великий, это правда, что у неё стометровые щупальца? – не унимался
– Откуда у тебя эта информация? – прямо-таки изумился супруг, перемешав на лице глаза с носом. – Максимальная длина тех щупалец, что выполняют функцию органов чувств, не превышает сорока шести метров. Таких у неё сорок четыре пары. Они организованы в два венчика, которые располагаются диаметрально относительно центра её тела. Один венчик расположен с той стороны, откуда приходят чужие для неё разумные за яйцами. Его посредством она контролирует их поведение. Второй, соответственно, с противоположной, – втолковывал бог уже непосредственно нартиям, что внимали, затаив дыхание. – Толщина этих щупалец не превышает…, – Тармени огляделся. – Да, собственно, толщины человеческого бедра. Мужского.
Космос вновь презрительно фыркнул. А Фааф-хар с сомнением качнул башкой.
– Ты прав, – насупился Тармени. – Если несколько таких щупалец захлестнут хвост, ногу или крыло, вас уже ничто не спасёт от падения. Каждое щупальце сплошные мышечные ткани. Одно-два вы порвёте. Может, и три уже не получится. А пять сразу утянут вас вниз.
Гра-ара почтительно заворковала, дескать, внимаем, учитель, разинув рот, и с полным понятием. Космос виновато воркотнул, потупив взгляд.
– Предупреждаю сразу, – совсем уж мрачно продолжил бог. – Если это случится, я немедленно уничтожу того, кто попадётся. Живым в это болото ни один из вас не упадёт.
Фааф-хар столь же мрачно рыкнул, выразив одобрение. Гра-ара только кивнула и шумно вздохнула. Инструктаж продолжался. И не только для этой троицы – создателя сейчас слышали все нартии, как бы далеко не торчали.
– Тот факт, что уа-туа-ке-тау неспособны воздействовать на психику людей и нартий, несомненно, облегчает вашу задачу. Вас, как говорит Кишагнин, не собьют на лету. Однако реакция щупалец довольно высока, чего не скажешь по их виду. А нартии далеко не так увёртливы, как, скажем, птицы. И представляют собой довольно значительную мишень.
Всё это мы перетолкли с ним во всех своих ступах под разными углами. Поэтому я мысленно испросила дозволения сгонять вниз к яйцеукладчикам. Супруг велел быть осторожной и отпустил меня оглядеться. Я покидала его с таким чувством, будто впервые увидала моего Тарменюшу с абсолютно неисследованной стороны. Смех смехом, но он реально подлинный полководец: всё знает, всё предусмотрел – не подкопаешься. Мне до него, как Гераклу до Олимпа.
Хотя лично я пальцем не пошевелю ради всех этих подвигов с мифическими гидрами, львами и мученической смертью в вонючей шкуре – меня в подземном царстве неплохо любят и за так.
Глава 25
В которой чёрт не так страшен, как его малюют…
А вообще кошмар!
Джордж Элиот права: знать худшее намного легче, чем его воображать. Я, к примеру, воображая худшее, вечно влипаю во всякие не слишком полезные иллюзии. А уж там и проблемы сплошная
В теории понимаешь, что это для твоей же пользы. На практике же только и рыщешь, как бы откопать очередную иллюзию и плюхнуться в неё с головой. Какая попало иллюзия не подойдёт: зачем окунаться в зряшный блёклый самообман, когда тебе и снаружи за глаза всяческого барахла? Нет уж, пускай там я буду отважной и умной – без прекрасной могу и обойтись. Хотя, чего мелочиться? Прекрасной тоже – один раз живём!
Впрочем, тут шаблонность моего мышления, как никогда, выставляет меня дурой: один раз – это не про меня. Прекрасная – тоже. В третий раз живу и опять каким-то чучелом – сетовала я, слетая с горы, и ничуть не удивлялась, что в башку лезет всякая чушь. Именно эта чушь и не позволяла ужасаться тому, что реальная слизничиха может оказаться стократ хуже воображаемой.
Я понеслась над длинноворсным путаным ковром джунглей к мурашам, мостившим свой понтонный мостик в болото. По пути внимательно оглядывала заросли на предмет транспортных артерий, по которым обычно к врагу подходит подкрепление – читали, знаем. Артерий не было. Впрочем, одна вскоре обнаружилась. Она связывала местный гарнизон с узким ущельем, через который шла поставка яичной продукции потребителям.
Вдоль узкой, но отлично замощённой дороги через каждые десять метров торчали скульптурные парочки часовых с блюдцами на брюхе. Рядовых – как я поняла, спикировав поближе – тут не водилось. Самый примитивный экземпляр из личного состава имел блюдце на груди и мозги, которыми умел пользоваться. Да и своим живым скафандром владел на должном уровне. Вместо железа на каждом «Блюдечнике» красовалась кожаная униформа «а ля черепаха». Но та носит панцирь только на спине – кузены были облеплены им с ног до головы, будто залезли в часто простёганный матрац, сшитый по фигуре. Моих познаний в химии хватило, чтобы догадаться: броня в этом тяжёлом мокром – хоть, выжимай – воздухе должна ржаветь с дикой скоростью.
Прошмыгнув над дорогой, я влетела в расположение военной части, не имеющей даже примитивного забора. Зато обнесённой частоколом «Блюдечников», торчащих вкопанными в землю столбами через каждую пару метров. Через каждый десяток блюдечных часовых стоял десертно-тарелочный – эти имели право крутиться на месте.
Всегда считала себя слабым знатоком военного дела, но даже такому лопуху, как я, это заборно-оградительное построение показалось каким-то сомнительным. Как, если бы весь рабочий персонал швейного цеха бросился искать на полу одну единственную оброненную иглу. Но, кто я такая, чтобы огульно хаять чужие порядки?
Сли категорически не желал демаскировать себя: забился куда-то поглубже и слился с рельефом мозгов. Не поболтать с ним, не посоветоваться. Нет, я понимала, что кузены могут так жахнуть по нам залпами со всех бортов, что вомнут Сли мне в кобчик. Однако ощутимых потерь наша с ним разведгруппа не понесёт. Ну, выбросит нас обратно в саркофаг – и что такого? Это же тебе не мечом по кумполу получать до колокольного звона в ушах. И не нож под ребро – успокаивала я Сли, надеясь заговорить его страхи, как забалтывала свои, внедряясь на вражескую территорию. А сама осторожно стелилась дымком над крышей одной из казарм.