Перекрёстки Эгредеума
Шрифт:
— Да что же это… — Велемор засеменил к ней, как вдруг в окно влетел серый вихрь, отбросивший старика в сторону.
Эмпирика вжалась в угол. Взору её предстала высокая фигура в изорванном сером плаще. Длинные, едва ли не до пола рукава развевались лохмотьями, точно изрезанные лоскутами крылья.
Иссиня-бледная сероватая кожа выдавала в пришельце галахийца. Застывшее острое лицо, хитросплетения белёсых шрамов, сползающих от левого надбровья по щеке. Бесцветные глаза его горели холодным огнём и казались мёртвыми — глазами призрака.
—
Глаза Велемора округлились от ужаса.
— Ну давай, вспоминай. Ребёнок, девушка с болотными глазами. Она ведь тоже хотела стать Эгидиумом.
Старик сипло пробормотал, оседая на пол:
— Я не хотел… Это вышло случайно.
— Она просила помощи, а ты убил её!
Велемор что-то запричитал шёпотом, но незнакомец не слушал:
— Вы тогда искали галахийца. Что же, теперь я сам тебя нашёл!
В мгновение ока, выхватив чёрный меч, он оказался подле старика и одним взмахом оборвал его жизнь.
Эмпирика застыла, парализованная ужасом.
Сердце глухо ухнуло и замерло, а дыхание перехватило, когда серый призрак с ледяным взором направился к ней.
— Ты молодец, — шепнул он, скалясь, и тихо, почти ласково коснулся её щеки окровавленными пальцами. — И спасибо за ключ.
Когда галахиец исчез в проёме окна, Велемор всё ещё корчился на полу в кровавой луже.
Эмпирика хотела зажать его рану, но там было сплошное месиво. Дрожащими руками она бессмысленно водила по его животу, не зная, что делать. К горлу подступила тошнота.
Велемор страшно хрипел и хватал воздух ртом, силясь что-то сказать. Когда обезумевший взгляд его выпученных глаз застыл, Эмпирика тяжело выдохнула, со стыдом сознавая, что чувствует облегчение.
Её трясло и мутило, когда она, не разбирая пути и пошатываясь, спустилась в полумрак высокого зала.
***
Грозные рат-уббианцы стояли стеной, ощерившись копьями, заслоняя незнакомца. Тот медленно пятился к открытым дверям, на свет, и Эмпирика только теперь его разглядела. Смуглая кожа, но более светлая, чем у остальных. Жёлтый тюрбан и камзол, отделанный золотом.
— Принц Ир-Седек? — раздался знакомый голос у входа.
Все обернулись: чуть не врезавшись в принца, в двери влетел Хранитель.
Быстро окинув взглядом зал, он бросился к Эмпирике, не обращая внимания на растерянных воинов, и прижал её к груди.
Из последних сил пыталась она сдержаться и не смогла — беззвучные рыдания захлестнули всё её существо.
Утихнув, краем глаза она заметила, что в зал подтянулись феоссары: израненные, растрёпанные, в изодранных плащах, некоторые — с наскоро замотанными головами. На повязках темнели пятна крови.
Руки Хранителя были
— Что случилось, принц? Почему вы здесь?
— На Рат-Уббо мятеж. Моя мать мертва. Я пришёл просить защиты у короля Ингрида.
— Вы опоздали, — злобно бросил один из феоссаров с забинтованной головой и тут же осёкся, когда Хранитель поднял руку, приказывая молчать.
В этом израненном воине Эмпирика с трудом узнала Белтейна, одного из вернейших спутников короля — только по голосу.
— Нужно уходить. Сейчас же! — скомандовал Хранитель. — Мы отправляемся на остров Канум. Другие отряды уже в пути.
На миг Эмпирике стало легче на сердце. Ну разумеется. Ингрид и сёстры послали за ней, а сами уже плывут на Канум, в неприступные Катакомбы Феоссы. Там они будут в безопасности, но ненадолго…
— Мне нужно на Игнавию, — тихо сказала она.
Хранитель покачал головой и ответил так же тихо с печальной полуулыбкой:
— Главное сейчас — убраться отсюда. А по дороге разберёмся.
Она хотела собрать вещи сёстрам — в Катакомбах же ничего нет! — но Хранитель не позволил. Время шло на секунды. Некогда и кровь с платья смыть.
Накинув плащ и перебросив давно собранную дорожную сумку через плечо, она в последний раз оглядела своды дворца и без сожалений ступила за порог.
***
Под тяжёлыми чёрно-красными тучами, расцвеченными на севере огненными всполохами, темнел янтарь дворцов и башен, и весь город казался залитым кровью.
На улицах царил хаос. Повсюду отчаянно метались объятые паникой толпы, сталкиваясь и давя друг друга в тесных переулках, сметая на своём пути изящные скульптурные украшения тротуаров и брошенные палатки торговых рядов, топча увядающие на глазах золотые цветы на рушащихся замковых террасах.
Над городом, рассекая облака, тут и там сновали крылатые твари, стремглав падающие в толпу и уносящие страшную добычу в небо. Гигантские зубастые медузы хватали щупальцами обезумевших от ужаса горожан, на лету разрывая их на части. Чёрные всадники с горящими глазами, увенчанные коронами уродливых ветвистых рогов, неслись наперерез беглецам.
Гибнущая столица содрогалась в чудовищной агонии под грохот раскалывающих кровоточащее небо огненных взрывов, и в её предсмертном стоне истошные крики толпы сливались с омерзительными воплями демонов.
Хранитель с Эмпирикой, Ир-Седеком и кучкой воинов бежали из дворца подземными коридорами через чёрный ход, прямо к восточному порту. Здесь их ждал небольшой корабль, снявшийся с якоря, как только принцесса и её спутники ступили на борт.
Янтарные искры догорали на потускневших городских стенах, как уголёк затухающего костра. Когда корабль выходил из бухты, беря курс на юго-восток, близ городского холма засверкали золотые доспехи мятежных рат-уббианцев. И острый глаз мог разглядеть, как демоны на трагодонтах встречают их гнусным ликованием.