Перекрестный галоп
Шрифт:
— Прошу, не начинай все сначала. — А вот ее тон изменился, стал примирительным, даже извиняющимся.
— Но ведь это правда, — безжалостно продолжал отчим. — Без этого мы вполне могли бы купить тебе новенький «БМВ». Впрочем… будем надеяться, что наш старый «Форд» еще как-то можно довести до кондиции. Так что лишних денег в настоящее время у нас нет, сама понимаешь.
Мне было страшно любопытно, о каком таком маленьком, но разрушительном плане, лишившем этих людей денег, шла речь. И почему один из лучших тренеров в стране
Мне очень хотелось слушать этот разговор и дальше. Но одновременно совсем не хотелось, чтоб меня застукали за подслушиванием, а потому я осторожно встал и тихо задвигался на одной здоровой ноге, направляясь из кухни к задней двери. Эту методику я разработал еще в госпитале, когда по ночам приходилось снимать протез. Я научился очень ловко передвигаться походкой «пятка — носок», так называли это физиотерапевты.
Я еще слышал громкий голос матери:
— Но ради всего святого, Дерек, должен же быть какой-то выход!
— И что ты предлагаешь? — рявкнул в ответ отчим. — Мы даже не знаем, кто это.
Я приоткрыл заднюю дверь на несколько дюймов, затем нарочито громко хлопнул ею.
Разговор тотчас прекратился.
Я прошел через кухню в холл, правая нога издавала узнаваемое клацанье, когда я ставил ее на пол. Из двери кабинета вышла мать.
— Привет, — как можно ласковее произнес я.
— Привет, дорогой, — ответила она, делая особый упор на «р». Потом шагнула ко мне, и на секунду даже показалось, что сейчас она меня поцелует, но этого не произошло. — Скажи, пожалуйста, — начала она, — ты к нам надолго?
— Да я только что приехал, — с улыбкой ответил я. — Пока что еще не думал об отъезде.
«Еще как думал».
— Просто у всех людей свои планы, — заметила она. — Не думай, это вовсе не означает, что я хочу, чтоб ты уехал. Но хотелось хотя бы приблизительно знать когда.
— Еще не решил, куда поеду дальше, — сказал я.
— Но ведь ты собирался вернуться в армию. — Это был не вопрос, скорее утверждение.
— Это не так-то просто. Мне нужно время окончательно поправиться, залечить все раны. И даже после этого… Вообще они не слишком жаждут моего возвращения. Все решится, когда я вернусь из отпуска.
— Что? — Она искренне удивилась. — Но они должны принять тебя обратно. Ты был ранен, работая на них, исполняя свой воинский долг. И они просто обязаны нанять тебя на работу.
— Мам, это не просто какая-то там работа, — сказал я. — Мне нужно набрать форму, чтоб воевать дальше. В том и состоит призвание солдата.
— Но ведь ты можешь заниматься и чем-то другим, — возразила она. — Уверена, им нужны люди с организаторскими способностями. Люди, которые могут исполнять бумажную работу. Им ведь вовсе не обязательно бегать
Тут из двери кабинета вышел отчим. Притворил ее, привалился спиной к косяку.
— Но, Джозефин, дорогая, не думаю, что Том готовился к армии для того, чтоб перебирать бумажки. — Он заглянул мне прямо в глаза, и впервые за двадцать четыре года между нами возникло некое подобие взаимопонимания.
— Дерек прав, — сказал я.
— И на сколько же тебя отправили из армии в отпуск? — спросила мать. — Сколько времени должно пройти, прежде чем они решат, годен ты или нет?
— Шесть месяцев.
— Шесть месяцев! Но не станешь же ты торчать здесь целых полгода!
Да, это вряд ли. Я прибыл всего восемнадцать часов назад, и мне уже дают понять, что я загостился.
— Ладно, на этой неделе придумаю, куда двинуть дальше, — сказал я.
— О, дорогой, не подумай, я вовсе не собираюсь вышвыривать тебя из дома, — сказала она. — Но полагаю, так будет лучше для всех нас.
«Для тебя — в первую очередь, — с горечью подумал я. — Но, наверное, так будет действительно лучше для всех нас. Потому как новый масштабный скандал не за горами».
— Могу платить тебе аренду. — Я сказал это нарочно, с целью определить реакцию.
— Не говори глупостей, — ответила мать. — Это твой дом. И платить за проживание здесь ты не обязан.
Мой дом, однако я не могу в нем остаться. Мать не оценила иронии в моих словах.
— Но небольшие взносы на питание были бы не лишними, — вставил отчим.
Да, должно быть, дела у них совсем плохи. Хуже некуда.
Днем я снова растянулся на постели, уставился в потолок с лепниной и стал думать, что же делать дальше.
Жизнь в госпитале была расписана по минутам: ранний подъем; чашка чая; чтение газеты; завтрак. Затем шли утренние физиотерапевтические процедуры в реабилитационном центре; потом возвращение в палату на ленч; дневные физиотерапевтические процедуры; возвращение в палату; просмотр вечерних новостей по телевизору; чтение книг или просмотр других телепередач; ужин с горячим питьем; затем оставалось только выключить свет и лечь спать. Каждый день одно и то же, за исключением того, что по воскресеньям процедуры не проводились ни утром, ни днем.
А сейчас без двадцати двенадцать, и я лежу на постели и ровным счетом ничего не делаю вот уже часа три. С того момента, как в пух и прах разругался с матерью на стоянке для автомобилей перед домом.
Она осматривала свою машину, и я не смог удержаться от искушения и сказал ей, что давно пришло время поменять старенький синий «Форд» на что-то более новое и пристойное.
— Не твое собачье дело, — злобно прошипела она в ответ и окинула меня гневным взглядом.
— Извини, — сказал я, изображая удивление. — Не ожидал, что мое скромное замечание выведет тебя из равновесия.