Перекресток пяти теней
Шрифт:
Жека проводил его взглядом.
— Точно дойдет?
Некр фыркнул.
— Ничего смешного, — заметил Жека. — Он хотя бы совершеннолетний? А то ведь проблем не оберемся.
— Приятно, что ты уже полагаешь себя одним из нас, — без малейшего сарказма в голосе ответил Некр. — И да, дойдет. Даже добежит, если перекинется.
Жека явно напрягся после таких слов, но смолчал.
— А совершеннолетие он еще в прошлом веке отметил, — заметил Эд, после чего Жека вначале застыл столбом, затем кивнул и улыбнулся. А еще сверкнув глазами, как не странно было бы такое наблюдать у человека. Некр счел подобную ненормальность следствием недавнего
«Не сбежит сразу — приживется», — подумал он и обратился к своему охраннику:
— Кажется, недавно ты просил подкрепления? Принимай напарника.
Надо было видеть, как вытянулось у Жеки лицо. Небось, полагал, будто на фейс-контроль в подобных заведениях берут только специально обученных людей. Не обязательно. Иной раз достаточно чутья хозяина этого самого заведения.
— Вот спасибо, — ответил Эд, вытащил из кармана расческу и провел ею по седым усам, что действительно означало высшую степень довольства.
— Знакомьтесь.
Некр мог бы полюбоваться представлением и подольше, но на поясе призывно завибрировал мобильный телефон. Невесть откуда взявшийся холодный ветер пронзил до костей и возникло чувство неправильности и упущенного времени. Достав трубку и поднося к уху, он уже знал имя вызывающей.
— Темной ночи, Дари, — мягко поздоровался Некр, ничем не выдавая охватившей его тревоги. — Слушаю тебя, милая.
Глава 7
Чудеса продолжились. Ничем иным происходящее с ним Женька объяснить не мог. Жизнь изменилась, причем радикально и чуть ли не одномоментно, и Женька периодически зависал, как бы глядя на самого себя со стороны. Сходные ощущения у него уже возникали — в первые месяцы службы. Все казалось, будто это не он спит в казарме, не ему выдают форму и присягу перед строем выговаривает, опять же, не он. Наверное, именно в армии Женька разучился удивляться и теперь не мог прийти в ужас даже от совершенно диких вещей.
Ну да, его хотела сожрать какая-то маньячка. Наверное, жертвы Чикатило тоже не верили, будто их убьют. А сколько имелось тех, кто не поняли, что случилось, подвергшись внезапному нападению, к примеру, получив по голове? В отличие от всех этих жертв Женьке просто обалденно повезло. Во-первых, его спасли. Во-вторых, не бросили одного в чужой квартире на произвол судьбы. А произвол вполне мог случиться застань его там кто-нибудь из знакомых ведьмы или увидь соседи выходящим на лестничную клетку — потом доказывал бы следователю, что сам не маньяк, и хозяйку квартиры не изнасиловал, не убил и не съел. Разумеется, и в психушку не хотелось, потому историю со сверхами пришлось бы держать при себе. И в-третьих, избавляться от него не собирались. Похоже, Некр обладал комплексом Экзюпери, диктующим необходимость заботиться о тех, к кому проявил участие. Еще в древности утверждали, что коли спас человеку жизнь, теперь за него в ответе. Иначе никак не объяснить эти царские хоромы и седого привратника на дверях, осуществляющего фейс-контроль.
Пауза, кстати, затягивалась: широкоплечую, узкую и идеально прямую, как у танцовщика или офицера, спину Некра они провожали взглядами на пару с будущим напарником. Действительно, темнейшество. Некр темноглазый и черноволосый, причем не в темно-коричневый, а самый настоящий синий оттенок — сейчас в искусственном белом свете это было особенно заметно — выглядел одновременно и привлекательно, и пугающе. Бледный до неестественности с хищными,
Женька был выше своего сверхъестественного спасителя на полголовы минимум, однако при всем этом от Некра веяло даже не силой, а мощью. Глянет — и волосы на затылке начинают приподниматься. Пожалуй, лишь теперь, выйдя из-под его влияния, Женька сумел дышать свободно. После осознания этого любой нормальный человек бежал бы без оглядки и не захотел бы встречаться со сверхом впредь, но то ли Женька нормальным не являлся, то ли обладал поистине кошачьим любопытством. Некромант расположил к себе сразу, расставаться с ним совершенно не хотелось.
— Начальство сказало: знакомьтесь. Потому, давай знакомиться, — сказал привратник: высокий старик с выправкой офицера, прослужившего во флоте несколько десятков лет, со светло-голубыми глазами с восточным разрезом и курносым носом.
— Евгений Крылов, — назвался Женька первым как младший и по возрасту, и по должности. — Можно просто…
— Жека, — кивнул привратник, уже привычно сокращая имя. Называть его охранником, вышибалой или кем-то вроде не поворачивался язык. Даже при самых скромных подсчетах будущему напарнику было около семидесяти. И как он только справлялся с такой работой? — А я — Эд.
— В смысле Эдуард? — все же переспросил Женька, хотя и понял, что сверхи предпочитают короткие клички. Но… сверхом его напарник не выглядел. И силы от него не чувствовалось. Или в сравнении с Некром все казались теперь обыкновенными?
— Просто Эд, — поправил привратник. — Пойдем, форму выдам и объясню, что к чему.
Форма пришлась очень кстати, поскольку кто ж в таких заведениях станет слушать сотрудника, одетого в одежду эконом-класса? Вот никогда Женька не комплексовал по поводу своего внешнего вида и считал дорогие шмотки ненужной тратой времени на их покупку, а главное — денег. Но… все познается в сравнении, как говорится.
Черные классические брюки, приталенный жилет. Сорочка, от белизны которой болели глаза. Ботинки с узкими квадратными мысами. И в довершении черный же… пиджаком это назвать было трудно, прозвание кафтаном подошло лучше. Форма стоила месячной аренды трешки в не самом худшем столичном районе, а может даже больше. Эд одет был иначе, скорее, для тематической вечеринки, где ему отведена роль казака-разбойника: широкие синие шаровары, жилетка (или как оно называется правильно?) на голое тело, широкий кушак, за который он заткнул широкий кривой нож в нарядных золотых (возможно, действительно из этого металла) ножнах.
— Волосы распусти, — посоветовал Эд, и противоречить ему Женька не стал: не для того отращивал, чтобы скрывать в хвосте. — Отлично. Теперь, как заправский лорд выглядишь, — если он и шутил, то виду не подал. — Сегодня просто смотришь и по возможности не вмешиваешься. И вот еще, — с этими словами он протянул на раскрытой ладони цепочку с некрупным синим камешком в виде капли — вроде бы из обожженного стекла, но утверждать это Женька не решился — на толстой, витой серебряной цепочке. — На шею надень, на руку намотай, в кармане таскай — это уж, как угодно, но пусть всегда при тебе находится. По крайней мере, здесь.