Перекресток судеб
Шрифт:
Солнце уже полностью показало свой сияющий лик суматошному миру, потому следовало поторопиться — ворота в порт открывались с рассветом, и там уже кипела бурная деятельность — причаливали суда, не успевшие причалить до закрытия, грузились те, кто провел ночь у причала и отходили груженые суда.
Через полчаса Жересар подходил к открытым воротам. Предварительно он как следует вымылся освежающей морской водой и прополоскал испачканные в крови рубаху и куртку, решив, что при первой же возможности выстирает их в пресной воде, иначе соль испортит одежду, а ее у него было маловато.
В воротах на него никто не обратил внимание. Ну — идет себе мужик звероподобного вида, и пусть идет — тут каждый второй грузчик то ли зверь, то ли бык — особенно
Первое, на что посмотрел лекарь — нет ли того судна, на котором он прибыл. Почему-то ему показалось, что будет легче договориться с тем капитаном, который привез его в Шусард. Однако — того корабля уже не было, похоже что он уже загрузился и отправился в обратный путь. Тогда предстояло решить — на какой корабль попроситься.
Жересар пошел вдоль кораблей, поглядывая на высокие корпуса, торчащие над причалом. Торчали они не очень высоко, на локоть — два — причал был приподнят над берегом и с него очень удобно грузиться — а для чего еще служить причалу, если не для погрузки? С высоты роста лекаря хорошо было видно то, что происходит на палубе, и Жересар искоса разглядывал суда, никак не решаясь сунуться на первый попавшийся корабль.
Куда он точно не хотел попасть — это на работорговый корабль. И не потому, что Жересар боялся пополнить состав рабов, обитающих в Замаре. Просто он терпеть не мог работорговцев. Они казались ему подлыми, мерзкими типами, перед которым меркнут прегрешения воров и разбойников. Владеть человеком ему не нравилось. И он считал это попущение богов неправильным делом. Впрочем — в мире много чего неправильного — например, есть мужчины, которые занимаются любовью с такими же мужчинами, как они сами. Отвратительно? Но боги это попускают. Только вот он, Жересар, не обязан следовать этому попущению. Так обстоит дело и с рабовладением.
Рабы? Он был равнодушен к рабам. Каждому своя доля. Они ведь как-то попали в рабы? Допустили это? Наказания без вины не бывает — ходила в народе древняя пословица.
Лекарь не совсем был согласен с этим доисторическим утверждением, но по сути верно — в рабы частенько попадали те, кто косвенно был сам виноват в своей беде. Те же преступники, например — зачем воровали и грабили? Чего теперь на судьбу пенять? Если, конечно, забыть, что Жересар сам едва не пополнил состав гребцов на карюге, то… в общем — наплевать ему было на рабов. Самому бы выжить. Но служить на судне уродов — рабовладельцев не собирался. Как и на судах, где использовали для передвижения не только паруса, но и весла, к которым приковывались эти самые рабы.
Рабовладельческие суда, и суда, где работали узники — гребцы легко вычислялись. Они воняли. Тяжко, как передвижные сортиры. Никто ведь не выводит рабов для отправления надобности — вот и превращались эти суда в плавающие сортиры. И потому Жересар сосредоточенно принюхивался, подходя к каждому судну, исключая из потенциальных работодателей рабские карюги.
Теперь нужно было определить — какие суда из оставшихся ему подойдут. Новые, богатые суда следовало отсеять — подозрительный громила вряд ли найдет на них работу. А вот суда поплоше, те, что занимаются исключительно грузовыми перевозками, потрепанные и неприхотливые — это его будущее.
Жересар не знал, по сути — он повторяет путь Неда, некогда решавшего ту же задачу. Если бы Неду не попался вербовщик в армию — кто знает, где бы сейчас был Нед и что бы с ним было. В этом порту он подписал контракт и стал солдатом Корпуса Морской Пехоты. Лекарь же прошел мимо вербовщика отвернувшись — так, на всякий случай. Не дай боги узнает. Начальник лекарской части Корпуса был слишком заметной личностью, и капрал — вербовщик его знал.
Спрятавшись за грузчиком, несущим здоровенный тюк немытой шерсти, Жересар проскользнул мимо будки вербовщика — ни к чему разговоры о том, что кто-то видел исчезнувшего лекаря в порту Шусарда. Ведь он числится в розыске — хотя официально это и не объявили. Пока этот розыск на уровне слухов. Однако — в любой момент
Пройдя вдоль причала шагов двести, Жересар наконец-то выбрал тот корабль, который был нужен. По крайней мере — ему показалось, что это именно то самое судно, что он искал.
Старый, но крепкий пузатый «купец», с высокой кормовой надстройкой, крепким исправным парусным снаряжением, довольно чистый, хотя и потрепанный временем и ветрами. Его трюм был раскрыт, и грузчики таскали оттуда чушки металла, напрягаясь и поблескивая на солнце мокрыми от пота мускулистыми загорелыми спинами. За процессом разгрузки наблюдал корабельщик, время от времени недовольно поглядывая на высоко стоящее в небе солнце. Рядом стоял мужчина лет пятидесяти с окладистой бородой, одетый так, как одеваются купцы средней руки во всем мире — широкие штаны, жилетка, украшенная золотой вышивкой, блестящая шелковая рубаха, шапочка, покрывающая лысоватую голову и на ногах мягкие сапоги — хотя в жару лучше ходить в сандалиях, но солидному купцу не пристало сверкать голыми пятками. Видимо — это был владелец груза, нанявший корабль для перевозки.
Жересар немного постоял, обдумывая, что он скажет корабельщику, и невольно вздохнул — ему ужасно не хотелось уезжать из Шусарда, так и не разузнав о Неде. Но что поделаешь? А если его снова повяжут, когда он появится в городе? Нет уж — на некоторое время нужно отсюда убраться. Вернуться он еще успеет.
Решившись, шагнул к корабелу, повернувшемуся спиной к грузчиками и наблюдавшему за тем, как трое матросов, по пояс голых и босых, драют палубу возле командирского мостика. Делали они это вяло, без огонька, и корабел кривился, глядя на потуги изобразить бурную деятельность. Посмотрев минуты две, мужчина разразился серией такой отборной брани, что Жересар усмехнулся — корабелу могли позавидовал и сержанты Корпуса, великолепно владеющие этим универсальным языком общения с подчиненными, не желающими выполнять свои служебные обязанности. Впрочем — на бездельников эта тирада подействовала меньше чем никак — матросы продолжали скрести палубу так же вяло, как и раньше.
— Уважаемый! — Жересар перехватил корабела, собиравшегося перепрыгнуть на палубу корабля, вероятно для того, чтобы покарать ленивых нечестивцев — могу ли я получить работу?
— А чего умеешь-то? — раздраженно спросил корабел — вино жрать? Воздух портить? Таких придурков у меня уже хватает! Эй, ты, вша покалеченная! Ну чего ты ласкаешь палубу как бабу?! Да прижимай ты, тварь, прижимай скребок! Найду хоть одно грязное пятно, я тебя задом протащу по нему столько раз, сколько понадобится, чтобы твоя задница стерлась до самого брюха! Да что же ты гнида делаешь?! О боги, зачем вы послали мне этих идиотов!
— Ну, так что насчет работы? — осведомился Жересар, с интересом глядя, как один из матросов вдруг выблевал на только что очищенную палубу — будет работа, или нет?
— Работы полно — страдальчески скривился корабел — только видишь, что делается? О боги… ну за что ты мне посылаешь эти испытания?! Этого только не хватало…
— Что, желудочные колики? Отравились? — спросил лекарь, глядя на бледных матросов — рвет не с кровью? Лекаря из города вызывали? Похоже на отравление.
— Да какой лекарь, ты чего? — встрепенулся корабел — сейчас вызови, так они шум подымут, решат — чума! А у меня груз, его отдать надо, а за каждый день простоя убытки! Какие, к демону, лекари?! Стоп. Ты кто? Ты что, лекарь?