Перекресток Теней
Шрифт:
Рыцарь поднялся с табурета и молча перекрестился. Потом тяжелой поступью прошелся по комнате к маленькому темному окну. Остановился в глубоком раздумье, обхватив пальцами правой руки подбородок. И так стоял несколько долгих минут, не обращая внимания на сержанта Тибо Мореля, который шесть последних лет был его оруженосцем.
Венсан де Брие ждал эту весть, он хорошо знал, какой она будет, и все равно в его глазах мелькнули искры отчаяния. Тибо не решался прерывать размышления своего хозяина, хотя затянувшаяся тишина становилась все более тягостной.
–
Венсан де Брие ответил не сразу. Был он высок, статен, могуч в плечах. Темно-русые локоны до плеч с ручейками ранней седины придавали его облику вид благородный и романтичный, к тому же молодцеватый и даже щегольски неотразимый. Прямой нос и открытый, цепкий взгляд свидетельствовали о натуре целеустремленной и бесстрашной.
Если бы не обет целомудрия, данный им в свое время при вступлении в Орден, граф Венсан де Брие со своей внешностью наверняка бы пользовался немалым успехом у женщин. Но он избрал иной путь - путь монаха-воина, путь, принесший ему славу в боях и уважение среди равных. Но теперь этот путь привел рыцаря к тупику и заставлял пересмотреть прежние взгляды на жизнь, заставлял искать достойное его продолжение. Преданный слуга смотрел на него и понимал это.
– Что будет с нами - зависит от нас самих, - тихо ответил де Брие своему бывшему оруженосцу.
– А почему получилось именно так - знает один только Господь. Всё, что произошло с Орденом, вероятно, должно было произойти. Где-то и когда-то была допущена ошибка, роковая ошибка. И теперь за нее заплачена высокая цена, слишком высокая цена...
– И Великий магистр, и де Шарне держались мужественно, как подобает настоящим героям!
– воскликнул Тибо.
– Я протиснулся в первый ряд, я видел всё до мельчайших подробностей... Оттуда, из огня, не слышно было ни одного стона, ни одного крика...
– Высокая цена, мой друг, это не только смерть де Моле, - хмуро сказал бывший рыцарь, поворачиваясь к товарищу и продолжая мысль.
– А сотни других, сгоревших раньше? А десятки умерших от пыток в подземельях инквизиции?
– Да, вы правы, мессир. Но в чем была ошибка? Я солдат, я умею хорошо драться, и доказывал вам это не один раз, но я не умею глубоко размышлять, и я не совсем понимаю, как столь могучую и грозную силу, какой был Орден, смогли так быстро уничтожить. Поясните мне, если вы склонны к беседе в этот поздний час, и простите великодушно мое невежество.
– Да, время действительно позднее, - согласился де Брие.
– Должно быть, уже далеко за полночь. Но разве можно уснуть, когда в голове роятся сотни мыслей.
– Вот и я о том же.
Граф с теплотой посмотрел на верного оруженосца. Тибо стоял у двери и, комкая в руках шляпу, преданно смотрел на хозяина. Был он невысокого роста, но крепкого телосложения - широкоплечий, с короткими руками и шеей, с круглым лицом и слегка близко посаженными голубыми глазами. Свою малограмотность он с лихвой компенсировал преданностью, внимательным отношением к своим обязанностям и к жизни вообще, из которой постоянно черпал не только подсказки, но знания и опыт.
– Пойдем вниз, - сказал де
– Помянем наших товарищей. Полагаю, хозяин харчевни еще не спит.
– Когда я пришел, он еще крутился в кухне, - подтвердил Тибо.
– Вот и славно!
Они спустились со второго этажа. В харчевне Одноглазого Жака на улице Жюиври, где с недавнего времени бывший тамплиер с оруженосцем под видом купца средней руки и его компаньона снимали комнату, было немноголюдно. В питейном зале сидели двое изрядно захмелевших лавочников с соседней улицы и по очереди что-то рассказывали молодой шлюхе, расположившейся между ними. Той очевидно давно надоели байки пьяных мужчин, но она не покидала их в надежде все-таки заработать. Увидев вошедших, шлюха встрепенулась, быстрым и метким взглядом оценивая свои перспективы.
Была она удивительно красива, в ее облике угадывались черты не только французские, а и какие-то едва уловимые штрихи, присущие древнему народу, стоявшему у истоков цивилизации. И эта смесь, придававшая крови девушки одновременно стремительный разбег и природную сдержанность, украшала не только ее лицо, но и осанку, жесты и даже голос. Губы ее были сочными, брови тонкими, а ресницы настолько длинны и мохнаты, что казалось, ими можно пользоваться, как веером.
Венсан де Брие и Тибо присели за стол у стены. К ним тут же приблизился хозяин харчевни - полноватый мужчина неопределенного возраста, с пухлыми пальцами рук и с косой черной повязкой на лице, закрывавшей пустую правую глазницу.
– Не ожидал, что господа постояльцы станут ужинать так поздно, - сказал он фальцетом, в котором звучали нотки предупредительности.
– Что прикажете подать? Есть жаркое из говядины, колбаса, сыр, есть суп из требухи и сала с петрушкой.
– Подай-ка нам два полштофа гренаша, к нему сыра да очищенного миндаля, - сказал де Брие.
– Это все?
– Наедаться перед сном - дурная привычка, любезный Жак, - вежливо ответил бывший рыцарь.
– Нам с товарищем просто захотелось выпить.
– Как прикажете.
Одноглазый метнулся в кухню отдать распоряжения, и уже через минуту все заказанное было у постояльцев на столе.
Тем временем шлюха, которая уже давно не сводила глаз с Венсана де Брие, поднялась со своего места и собиралась выбраться из-за стола.
– Эй, милашка, ты куда это?
– воскликнул один из ее временных кавалеров, едва разворачиваясь на стуле.
– Мне что, и облегчиться уже нельзя?
– грубо ответила девушка.
– Обойдетесь пока без меня.
Пьяные согласно закивали головами и снова стали разливать в свои кружки вино из большого кувшина, стоявшего перед ними и бывшего наполовину пустым. Девушка же, обогнув несколько столов, приблизилась к постояльцам харчевни. В ее пестром, слегка аляповатом наряде, преобладали кружева и ленты самых разных цветов и оттенков, в роскошные черные волосы была вплетена красная роза. В темных бархатных глазах девушки отражались настольные свечи, придавая им игривую загадочность.
– Мальчики, - развязно сказала она, подсаживаясь на свободный стул, - я готова помочь вам развлечься. Недорого, всего пять су с человека. Тем более что, как я слышала, вы здесь живете, и никуда не нужно идти.