Перекресток
Шрифт:
Я хочу думать о любви, лежащей в основе большинства мифов, о Грольне и Клейрис, о пальцах, касающихся струн, и о ногах, переступающих по усыпанному цветами полу; о Сиалле-Лучнице и ее сияющих стрелах...
– Скажи мне, Сарт, что ты создал сегодня?
Ночь. Темная Мать улыбается и дышит в окно прохладой.
– Я создал миф, Лайна... Я создал целый венок легенд: легенду о солдатах, которых Сиалла свела с ума и привела в свой храм вопреки воле их командиров; легенду о пьяной солдатне, протрезвевшей и преобразившейся перед таинством Богини, и взамен
– Достаточно!
– смеется в темноте Лайна, и мне кажется, что звездный хрусталь ночи тихонько позванивает в бархатной бесконечности...
– Ты знаешь, Лайна, - задумчиво шепчу я, и темнота затихает, вслушиваясь, - пожалуй, и мне хотелось бы уважить Сиаллу-Страстную и заняться тем, чем и положено заниматься в эту ночь.
– Тогда, о хитроумный Сарт, мне придется к тебе присоединиться - не заниматься же тебе этим в одиночестве?
– и ночь снова заливается смехом, но на этот раз таким пьянящим и зовущим...
...Через некоторое время, расслабленно раскинувшись на постели, я услышал, как Лайна прошептала:
– Воистину, благословение Сиаллы снизошло на тебя! Раньше я не замечала за тобой такого усердия...
– Понятное дело, - бормочу я сквозь сон, - еще как снизошло... ведь я пил это вино вместе со всеми...
ВОЗЛЕСЛОВИЕ. ЭЙНАР БИЧ БОЖИЙ
...Он проснулся от какого-то смутного предчувствия.
Одна из жриц Сиаллы добровольно вызвалась ублажать убогого - и, похоже, не прогадала, покинув его ложе только перед рассветом в полном изнеможении; но, тем не менее, спал он чутко и мгновенно сел на кровати, еще не понимая причины внезапного пробуждения.
Темнота окружала его. Он все никак не мог привыкнуть к ней, она давила, морочила; в ней ворочались чужие, неуютные шорохи, запахи...
Плохая темнота... лживая, как вечность...
Он встал, расплескав окружающий мрак, и подошел к двери. Открыл ее, постоял на пороге, вслушиваясь в неизвестное, тяжело поворачивая всклокоченную голову - и присел на корточки, обернувшись к проему спиной и нашаривая в углу тюк со своей звенящей поклажей.
– Тихо!
– прошипел у него над ухом знакомый голос, и умелые пальцы захлестнули горло слепого шелковым шнурком.
– Молчи, калека!..
Коридор ожил тихими, вкрадчивыми шагами множества людей; вот они ближе, вот они совсем рядом, у двери в соседнюю комнату, и уже слышен тихий скрип железа, вставляемого в замок...
Эйнар медленно прижал подбородок к груди и выпрямился.
– Это ты, Ратан?
– спокойно спросил отставной Мифотворец, не выпуская свой тюк.
– Можешь не отвечать... Тебя хватка выдает. Ну что ж, держи крепче...
Тело слепого словно стало распухать, заполняя собой всю широкую
Сзади послышались сдавленные проклятия, пальцы Ратана тщетно пытались удержать концы удавки, колено уперлось в затвердевшую спину Эйнара - и сокрушительный удар обрушился на многострадальную голову слепца, опрокидывая его в безмолвие...
Он не слышал нетерпеливых возгласов в коридоре. Два удара слились для него в один - первый, ввергнувший его в бессмысленную незрячесть, и второй, сегодняшний, вычеркивающий все время, что прошло между ними, и возвративший Эйнара Безумного в горнило той битвы, откуда его с трудом вынесли взмыленные кони...
Стены вздрогнули от хриплого рева, огромный тюк взлетел в воздух и рухнул на потрясенного Ратана с его лопнувшим шнурком - и в распахнутое окно ворвался визжащий Ужас вместе со сгустком ярости по имени Роа...
15
...Когда я выскочил в коридор, судорожно натягивая одежду, все было кончено. Эйнар бродил между исковерканными телами людей в темно-лиловых накидках, а возбужденные птицы хлопали крыльями, и клювы их были измазаны свежей кровью.
Эйнар повернулся и долго смотрел на меня, словно не понимая, кого видит перед собой...
...Видит...
ВИДИТ!!!
– ...Расскажи сказку, Сарт, - наконец прошептал он.
– Расскажи сказку о вечном мальчике, которого выучили убивать... а вот как жить - не выучили... Да и зачем - жить?.. Расскажи сказку, Сарт, ведь ты умеешь... или выколи мне глаза...
На полу возле комнаты Эйнара лежал раздавленный Ратан - я узнал его не сразу, и то лишь по связке ключей на поясе - а поверх него валялся рваный тюк с торчащими из прорех пластинами доспехов.
Я помнил эти доспехи. Я видел их на человеке, стоявшем напротив меня. На Мифотворце Эйнаре Безумном, по прозвищу Бич Божий.
Я только не знал раньше, что человек, носивший эти латы, способен плакать.
– Расскажи мне сказку, Сарт, - повторил Эйнар, глядя мимо меня, и я услышал шаги у себя за спиной.
– Сказку о другом мальчике, которого злые люди состарили за один миг... Только конец пусть будет другой... счастливый... пожалуйста, Сарт, пусть - счастливый...
Я обернулся. По коридору, спотыкаясь, шел Грольн, неся на руках обмякшее тело Клейрис. Он подошел к нам, положил девушку на пол и принялся бессмысленно укрывать ее какими-то остатками одежды.
Потом Грольн поднял голову и посмотрел на нас сухими блестящими глазами.
– Ты знаешь, Сарт, - хрипло сказал Грольн Льняной Голос, - я сегодня умер. Научи меня, как жить дальше вот таким... мертвым...
Я опустился на колени возле Клейрис и откинул ткань с ее груди. К сердцу вчерашней богини была приколота записка. Приколота тонким-тонким стилетом, больше похожим на шило. Крови почти не было.
Я вырвал лезвие и выпрямился, глядя на обрывок пергамента.
"Ты - неглупый человек, Сарт, и мне было приятно побеседовать с тобой.