Перекурщики
Шрифт:
– Конечно, - кивнул Пирсон.
– Бипер. Заставляет тебя чуть дольше ждать новую сигарету. Лизбет, моя жена, когда ходила беременной, то и дело рассказывала мне о них.
Дьюк, улыбаясь, кивнул, а когда бармен оказался неподалеку, указал на стаканы и попросил повторить.
– В общем, у меня все складывалось, как и у тебя, разве что "Павловские тиски" заменили мне имплантант. Я прошел долгий путь, уже добрался до того места, где хор и оркестр славили свободу, но потом привычка взяла свое. Оказалось, что избавиться от нее сложнее, чем убить змею с двумя
– Мне надо позвонить. Пяти минут мне хватит.
– Хорошо, - кивнул Пирсон, огляделся. Бармен уже успел ретироваться в секцию для некурящих (К 2005 году по требованию профсоюза здесь будут два бармена, подумал он. Один - для курящих, второй - для некурящих). Пирсон продолжил, понизив голос.
– Я думал, мы собирались поговорить о бэтменах.
Темнокарие глаза Дьюка несколько мгновений изучали его.
– Собирались, друг мой. Собирались.
И прежде чем Пирсон успел открыть рот, Дьюк растворился в сумрачных (и практически бездымных0 глубинах "Галлахера", держа путь к телефонным будкам на другой стороне танцевальной площадки.
* * *
Он отсутствовал почти десять минут и Пирсон уже задумываться над тем, а не пора ли идти на поиски, когда его внимание привлек телевизор. Комментатор как раз говорил о фуроре, произведенном вицепрезидентом Соединенных Штатов. ВП, выступая на заседании Национальной ассоциации работников образования, заявил программа дотирования центров продленного дня должна быть пересмотрена и, по возможности, закрыта. На экране появилась видеозапись, снятая днем раньше в одном из вашингтонских залов, предназначенных для проведения подобных мероприятий. Сначала оператор дал панораму зала, потом, крупным планом, трибуну и выступающего ВП. Пирсон схватился за стойку, да так крепко, что побелели костяшки пальцев. Ему вспомнили слова Дьюка, произнесенные этим утром: "У них много друзей во властных структурах. Черт, да они так и лезут во власть".
– Мы не имеем ничего против работающих женщинматерей, - чудовище с бесформенной, увеличенной во много раз морды летучей мыши, стояло на трибуне, украшенной гербом вицепрезидента и вещало полному залу, - мы ничего не имеем против бедных. Однако, мы считаем...
Рука легла на плечо Пирсона, и тому пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не закричать. Обернувшись, он увидел Дьюка. С молодым человеком произошли разительные перемены. Глаза его сверкали, на лбу блестели капельки пота. Почемуто Пирсон подумал, что выглядит Дьяк, как победитель конкурса подметальщиков.
– Больше так не делай, - попросил Пирсон, и Дьюк, уже залезавший на высокий стул, повернулся к нему.
– У меня сердце чуть не выскочило из груди.
На лице Дьюка отразилось удивление, но он взглянул на экран и все понял.
– Господи, извини, Брендон. Я все время забываю, что у тебя только сегодня открылись глаза.
– А как насчет президента?
– спросил Пирсон, едва не сорвавшись на фальцет.
– На этого говнюка мне наплевать, но вот президент... Он тоже...
–
– Пока еще нет.
Пирсон наклонился к нему, чувствуя, что у него снова немеют губы.
– Что значит, пока еще нет? Что происходит, Дьюк? Откуда они взялись? Что делают и чего хотят?
– Я могу поделиться с тобой только тем, что знаю. Но сначала хочу спросить, не сможешь ли ты пойти со мной этим вечером на одно собрание? Часов в шесть? Что скажешь?
– Собрание связано с этим?
– Разумеется.
Пирсон раздумывал недолго.
– Согласен. Но мне надо позвонить Лизбет.
На лице Дьюка отразилась тревога.
– Только ничего не говори...
– Естественно. Я ей скажу, что моя обожаемая начальница вновь пожелала просмотреть все материалы, прежде чем показывать их японцам. Она это проглотит. Знает, что Холдинг вибрирует в ожидании наших гостей из страны Восходящего солнца. Тебя это устроит?
– Да.
– Меня, в принципе, тоже, хотя обманывать жену нехорошо.
– Если жена не будет ничего знать о бэтменах, что в этом плохого? Я же приглашаю тебя не в массажный салон.
– Пожалуй, что нет. Выкладывай.
– Хорошо. Но начну я с курения...
Музыкальный автомат, до того молчавший, вдруг запел голосом Билли Рэя Сайруса. Пирсон уже хотел спросил Дьюка Ринеманна, а причем тут курение, но в последний момент решил промолчать.
* * *
– Ты бросаешь курить... потом начинаешь снова... но тебе хватает ума понять, что надо сдерживаться, а не то через месяцдругой все вернется на круги своя. Я прав?
– Да, но я не понимаю...
– Поймешь, - Ринеманн достал носовой платок, промакнул лоб. Когда Дьюк вернулся после телефонного разговора, Пирсону показалось, что он очень возбужден. Теперь он видел, что его собеседник еще и страшно напуган. Выслушай меня, и все поймешь.
– Хорошо.
– Так или иначе, ты вырабатываешь некоторые договоренности со своей привычкой. Устанавливаешь, как его там называют, modus vivendi*. Ты понимаешь, что не можешь бросить курить, но при этом тебя ясно, что это не конец света. Всетаки курильщики - не кокаинисты, которым надо все больше и больше порошка. Курение - вредная привычка, но между двумя или тремя пачками в день и полным отказом от курева есть болееменее безопасная зона.
Пирсон смотрел на него, широко раскрыв глаза. Дьюк улыбнулся.
– Я не читаю твои мысли, можешь не беспокоиться. Просто мы в этом похожи.
– Пожалуй, - задумчиво протянул Пирсон.
– Я както забываю, что мы оба - перекурщики.
– Мы кто?
Тут Пирсону пришлось рассказать о племени перекурщиков и их ритуалах (недобрых взглядах на таблички "НЕ КУРИТЬ", пожатиях плеч, когда ктолибо, не облеченный властью талдычит: "Пожалуйста, уберите вашу сигарету, сэр"), амулетах (жевательной резинке, леденцах, зубочистках и, разумеется, маленьких спреяхосвежителях полости рта) заклинаниях (самым распространенным из них являлось: "В следующем году обязательно брошу").