Перемены. Адская работенка

Батчер Джим

Однако вдвоем играть в эту игру было уже вполне реально – и моя физическая поддержка на порядок превосходила их.

Я собрал в кулак собственную волю, поднял взятый напрокат посох – и тут в храм вошли еще четверо типов в золотых масках.

Мать честн'aя, да откуда они только берутся?

– Держите чародея! – рявкнул Красный Король, и давление враждебных сознаний на мое мгновенно удвоилось.

Левая рука у меня задрожала, и посох, который я в ней держал, медленно опустился. В правой руке словно кончился бензин – настолько устало вдруг ослабели ее мускулы, и кончик меча лязгнул, ударившись

о каменный пол.

Красный Король встал и некоторое время смотрел на алтарь и на столб переливающегося над ним яркого света. Пока он стоял, его чертова рука зашевелилась, как паук. Не прошло и секунды, как она перевернулась ладонью вниз и поползла по полу обратно к нему. Король так и стоял, глядя на свет. Я пытался нащупать выход из-под навалившейся на меня груды темной воли. Понятное дело, светом могла быть только Сьюзен, скрытая завесой Леанансидхе, с Амораккиусом в руках. Я хочу сказать, сколько невидимых источников священного света, желающих защитить мою дочь, могло разгуливать по Чичен-Ице? Сьюзен не нападала, просто стояла над Мэгги – мне хотелось закричать ей, что это единственный ее шанс. Не убери она сейчас Красного Короля – и он со своими золотыми масками справится с ней так же легко, как я только что с воином-ягуаром.

Но он не трогался с места – и я вдруг понял почему.

Он не понимал, что это за свет.

Все, что он знал, – это то, что ему сделали больно, когда он попытался убить ребенка. С его точки зрения, это могло оказаться практически чем угодно: архангелом-хранителем или духом света, таким же ужасным, каким был Ик. Я вспомнил голос, вещавший устами Мёрфи, и вдруг понял, что заставляет Красного Короля колебаться, о чем он сейчас думает: о том, что это нечто над алтарем может оказаться и чем-то таким, в существование чего он прежде не верил. Например, настоящим, подлинным Кукульканом.

И он боялся.

Сьюзен не могла поделать ничего. Начни она действовать – и она откроет всем, кто она, и тогда нерешительность врага исчезнет, и бой возобновится с новой силой. А в условиях подавляющего численного превосходства вампиров у нее не имелось ни единого шанса.

Но она знала – знала, даже в страхе и нерешительности, не шевелясь, не издавая ни звука, – что у нее есть оружие, не уступающее по мощи самим полубогам. В конце концов, оно уже парализовало Красного Короля. Однако это было хрупкое оружие, меч из стекла. Взгляд мой то и дело невольно возвращался к осколкам обсидианового ножа на полу.

Я не мог пошевелиться – а время работало против нас. С каждой секундой превосходящий нас числом противник оправлялся от нежданного вторжения на праздник небольшой армии, восстанавливал силы и организованность. Я отчаянно нуждался в возможности, в подходящей секунде. И нуждался безотлагательно.

Я напрягал все свои силы, борясь с волей Повелителей Внешней Ночи. Пошевелиться я так и не мог, зато отвлекал на себя все их внимание. Взгляд мой перемещался с одной золотой маски на другую. На некоторое время я задержал внимание на последней, потом снова переключился на первую, пытаясь справиться с каждой по отдельности, найти слабое звено на случай, если подвернется удобный момент.

Именно это время выбрал Мартин, чтобы абсолютно бесшумно просочиться в четвертую дверь, и на мгновение мне показалось,

что момент этот чертовски близок. Все присутствующие Повелители сосредоточили свое внимание на мне. Красный Король продолжал в нерешительности стоять перед устроенным Сьюзен световым шоу. Тем временем его отрубленная кисть взобралась по его ноге и прыгнула на родную руку. Из культи мгновенно выстрелили побеги черных сосудов, и рассеченная плоть начала срастаться.

Мартин оказался в ситуации, которая не могла бы привидеться агенту Братства даже в самых заветных мечтах: обнаженная, подставленная под удар спина Красного Короля, и никто не мог помешать ему войти в историю как человеку, сразившему предводителя цитадели страха и насилия, какой могла считаться Красная Коллегия.

Все так же бесшумно, даже не зашуршав сталью по нейлону, он достал из ножен мачете и занес для удара. На лице его застыло выражение решимости, какого я прежде не видел.

Он стремительно одолел два последних шага, начал разворачиваться, и я уже раскрыл рот, чтобы издать радостный возглас…

…когда его нога стремительно ударила в воздух над алтарем, чуть ниже белого сияния.

Я услышал, как вскрикнула, падая, Сьюзен. Удар застал ее врасплох. Двигаясь с закрытыми глазами, Мартин подобрался еще ближе, выбросил вперед обе руки и поймал ими что-то. Он рванул это что-то левой рукой, чуть подвинул правую с зажатым в ней мачете, и на полу вдруг возникла Сьюзен, выгнувшаяся дугой от боли. Плащ из перьев валялся рядом на полу, а клинок Мартинова мачете прижимался к ее горлу.

Я заорал от ярости. Вслух, правда, получилось всего лишь сиплое бульканье.

Красный Король быстро отступил в сторону, не мешая атаке Мартина, но внимательно наблюдая на происходящим. Потом, когда появилась Сьюзен, голова его склонилась набок, словно он силился понять, что видит.

– Прошу прощения, милорд, – пробормотал Мартин, слегка склонив голову перед Красным Королем. – Брось, – ровным голосом скомандовал он Сьюзен.

Он чуть пошевелился, надавив на нее еще сильнее и крепче прижав к ее горлу мачете. Пальцы Сьюзен разжались, Амораккиус упал на пол, и свечение его медленно погасло.

– Фокус, – произнес Красный Король, и в голосе послышался разгорающийся гнев. – Шарлатанский фокус. – Взгляд его переместился со Сьюзен на Мартина. – А ты раскрыл себя.

– Прошу смилостивиться надо мной, милорд, – ответил Мартин. – Мне показалось, это подходящий момент. По моей инициативе ударные группы два часа назад начали ликвидировать личный состав Братства и их убежища. К завтрашнему утру южнее границы Соединенных Штатов в живых не останется ни одного их оперативника. И наш финансовый отдел захватит или уничтожит более девяноста процентов их банковских счетов.

– Ты сукин сын! – прохрипела Сьюзен сдавленным от боли голосом. – Гребаный предатель!

Лицо Мартина чуть дернулось при этих ее словах, но взгляд оставался прикован к Красному Королю.

– Я дарю вам Братство святого Жиля, милорд, – произнес он. – И прошу вас об обещанной награде.

– «Награде»! – произнесла Сьюзен, вложив в это слово столько презрения и ненависти, сколько мне даже не представлялось возможным. – Что они могли предложить тебе, Мартин, чтобы ты совершил то, что совершил?