Перемены. Адская работенка
Шрифт:
Струя черной крови хлынула у нее из горла. Она дернулась и мешком повалилась на землю.
Даже стоя на другом конце стадиона, я услышал, как моя крестная издала жуткий вопль, полный возбуждения и торжества.
Я смотрел, как корчится Арианна, пытаясь выдернуть ледяные копья. В нескольких местах ее проткнуло насквозь. Самую серьезную рану нанесла сосулька толщиной с мою руку, пронзившая живот и вышедшая из спины, – судя по всему, она разорвала крупный сосуд твари, прятавшейся под плотской оболочкой Арианны. Сквозь кристально чистый лед, как сквозь увеличительную
Она выдохнула слово, которого я не знал. И принялась повторять его снова и снова. Не знаю, на каком языке она его произносила, но я понял, что оно значило: «Нет, нет, нет, нет».
Несколько секунд я молча стоял над ней. Она пыталась накопить хоть какую-то магию, чтобы швырнуть в меня, но жуткая боль от моих ледяных копий превосходила все, что ей доводилось испытывать прежде, и вампирша не могла справиться с ней. Я смотрел сверху вниз на тварь, что похитила мою дочь, и ощущал…
Ничего я не ощущал, кроме холодного удовлетворения, клубившегося в урагане моего гнева.
Она неверяще смотрела на меня; изо рта ее лилась черная кровь.
– Скот. Т-ты с-скот…
– Му-у-у, – произнес я. И поднял правую руку.
Краем глаза я увидел, как встает со своего далекого трона Красный Король.
Я накачал в руку весь оставшийся у меня гнев.
– Никто не смеет трогать мою девочку! – рявкнул я.
Разряд огня и энергии, вырвавшийся из моей руки, вырыл в земле воронку диаметром в семь и глубиной в три или четыре фута.
В ней неподвижно лежал изуродованный, обезглавленный труп Арианны.
В древнем городе воцарилась тишина.
Я повернулся к Красному Королю и двинулся в его сторону. Остановившись в том месте, где у стадиона находится одиннадцатиметровая отметка, я запрокинул лицо к трону.
– А теперь отдайте мне дочь, – сказал я.
Он смотрел на меня, неподвижный и бесстрастный, как далекая гора. А потом улыбнулся.
– Думаю, нет, – произнес он на безупречном английском.
Я скрипнул зубами:
– У нас уговор.
Он безразлично посмотрел на меня.
– Я не говорил тебе ни слова, – заявил он. – Бог не разговаривает и тем более не торгуется со скотом. Он пользуется им и расходует его по своему разумению. Ты исполнил свою задачу, и я больше не нуждаюсь ни в тебе, ни в мяукающем отродье.
– Ты обещал, что не причинишь ей вреда!
– До завершения дуэли, – уточнил он, и по толпе вампиров пробежали льстивые смешки. – Дуэль завершилась. – Он повернул голову к одному из обратившихся воинов-ягуаров. – Ступай. Убей девчонку.
Я почти попал в Красного Короля, пока он давал указание слуге, но какой-то инстинкт все-таки предупредил его в последнее мгновение, и он пригнулся. Огненный разряд, который я метнул в него, оторвал воину-вампиру нижнюю часть лица и воспламенил его. Тот опрокинулся на спину, крича и дергаясь; его черное тело рвало на себе плотскую оболочку-маску.
Красный Король в ярости повернулся ко мне, и взгляд его черных глаз надавил на меня чудовищным, накопленным за столетия весом. Меня
– Гарри! – услышал я чей-то выкрик, а потом увидел, как фигуры в масках, стоявшие вокруг Красного Короля, шагнули вперед.
Громыхнул выстрел, кто-то вскрикнул. Я услышал рев и, подняв взгляд, увидел своих друзей и крестную, стоявших лицом к лицу с Повелителями Внешней Ночи. Саня стоял, но не двигался, обеими руками упрямо сжимая Эспераккиус. Мёрфи припала на колено. Свой полуавтомат она уронила, но одна ее рука медленно, словно одолевая сопротивление, тянулась к висевшему за спиной мечу. Мартин лежал на земле.
Других я не видел: не мог повернуть голову. Но биться никто, кажется, не бился. Никто из нас не мог пошевелиться под ужасным натиском воли Красного Короля и его Повелителей Внешней Ночи.
– Наглая тварь! – прошипел Красный Король. – Умри в муках!
Он ухватил за ягуаровую шкуру другого воина и рывком, как ребенка, придвинул его к себе.
– Мне надо повторять дважды? – рявкнул он и сунул в руку воину свой окровавленный ритуальный нож. – Положи эту девку на алтарь и убей ее!
Типы вроде Красного Короля не знают, когда лучше заткнуться.
Я попытался поднять руку, и это потребовало от меня больших усилий, чем все, что я делал этой ночью. Моя рука дрожала все сильнее и в конце концов сдвинулась на шесть дюймов, чтобы коснуться черепа, висевшего в мешке у меня на поясе.
Боб! – заорал я мысленно, примерно так, как я разговаривал с Эбинизером посредством говорильных камней.
Адские погремушки, – ворчливо отозвался он. – Орать совершенно не обязательно. Я здесь.
Мне нужен щит. Что-нибудь, чтобы оградиться от его воли. Похоже, это атака духовного характера – значит, дух в состоянии ее отразить.
Еще бы. Но я не могу сделать это отсюда, босс, – заявил Боб.
Даю тебе разрешение выйти из черепа для этой цели! – в отчаянии подумал я.
Глазницы черепа вспыхнули ярко-оранжевым светом, потом из них вытекло облачко светящейся энергии, сгустилось у меня над головой и окутало меня всего теплой светящейся завесой.
Секунду спустя я услышал, как Боб подумал: А ну получи, коротышка!
И вдруг воли Красного Короля перестало хватать, чтобы удерживать меня. Боль убавилась, смягчилась и притупилась ледяным ознобом, от которого мои нервы натянулись как струны. Я стиснул зубы и добавил к сопротивлению собственную волю. Конечно, по части силы я был все равно что младенец, пытающийся бороться с тяжелоатлетом, – и все же его последняя реплика дала мне дополнительный импульс, и я вдруг сумел подняться на ноги.