Перемены
Шрифт:
Я внезапно понял, что говорил Мышу все это вслух, что может поставить меня в неловкое положение, если войдет в привычку. Когда это было сделано и я выпил третий стакан воды, я добрался до Молли и проверил её пульс. Он был устойчивый. Её дыхание успокоилось. Глаза приоткрыты, но взгляд был пустой.
Я со вздохом пробормотал кое-какие нехорошие слова. Эта проклятая девчонка определённо была склонна к суициду. Это был второй раз, когда она подошла очень близко к тому, чтобы на ней кормился вампир, хотя, по общему признанию первый был опосредованным способом. Однако для нее встреча с этим снова могла закончиться плачевно. И если Томас
— Молли, — позвал я. Потом громче, — Молли!
Она поморщилась, внезапно неглубоко вдохнула и, моргнув, посмотрела на меня.
— Ты размазала всю краску по моему ковру, — сказал я устало.
Она села, посмотрела вниз на ковер, затем перевела взгляд на свое измазанное краской тело и снова подняла на меня изумленный взгляд:
— Что только что случилось?
— Ты заглянула в душу Томаса. Вы оба потеряли контроль. Он почти съел тебя, — я ударил её костылём. — Мыш спас тебя. Поднимайся.
— Конечно, — пробормотала Молли. — Конечно, — она поднялась очень медленно, вздрагивая и потирая запястье. — Хм. С… с Томасом всё в порядке?
— Мыш почти убил его, — сердито сказал я. — Он напуган, пристыжен, на половину не в своем уме, голоден. Он ушел, — я легонько стукнул ее по ноге костылем. — О чем ты думала?
Молли покачала головой.
— Если бы ты только видел… Я имею в виду, если бы ты только видел его. Увидел, как одинок он был. Почувствовал как много в нём боли, насколько пусты его чувства, Гарри… — она снова себя перебила. — Я никогда не чувствовала ничего столь ужасного в своей жизни. И не видела никого смелее.
— Очевидно, ты полагаешь, что помогла бы ему, позволив вырвать из тебя жизнь.
Она с секунду смотрела мне в глаза, потом покраснела, и отвела взгляд.
— Он… Это не похоже на вырвать её. Это, похоже… — она покраснела. — Я думаю, здесь может подойти только фраза «вылизать её». Как вылизать мороженое из стаканчика. Или… или слизать глазурь с торта.
— За исключением того, что к тому времени, когда ты выяснишь, сколько облизывания ему потребуется, чтобы добраться до твоей кремовой начинки, ты уже будешь, мертва, — холодно сказал я, — или безумна, что немного ограничивает выбор, который ты можешь ему предложить. Поэтому я повторяю, — я пихал ей в ногу концом моего костыля при каждом слове. — О. Чем. Ты. Думала?
— Этого больше не повторится, — сказала она, но я заметил дрожь, пробежавшую по ее телу, когда она говорила это.
Я скептически фыркнул, глядя на неё сверху вниз. Молли не была готова. Не для чего, что мы собирались сделать. В ней было слишком много самоуверенности и слишком мало здравого смысла.
Это было прискорбно. Когда я был в её возрасте, я уже закончил своё ученичество и начал собственный бизнес. И я прожил большую часть десятилетия под Дамокловым Мечом.
Конечно, в жизненном опыте я превосходил Молли. Я заключил первое роковое соглашение с моим первым учителем Джастином ДюМортом, когда мне было десять или одиннадцать лет, хотя и не знал тогда, во что впутываюсь. Я заключил второе с Леанансидхе, когда мне было шестнадцать. И по завершению, я попал под круглосуточный надзор параноидального Стража Моргана.
По правде говоря, для меня это было суровое время, абсолютно переполненное уроками в школе трудных ударов. Я самостоятельно принял множество глупых ошибок и глупых решений, но каким-то образом
Но я не развлекался и относился серьезно к таким горячим ситуациям, как эта. Тролль под мостом или один-два разбушевавшихся духа были достаточно плохи. Это подготовило меня к тому, с чем я встретился сегодня.
Молли оказалась перед этим неподготовленной. Она уже обожглась однажды, но мне потребовалось гораздо больше, чем одна попытка, чтобы выучить этот урок.
Она может не пережить свой следующий тест.
Она глянула вверх на меня и спросила:
— Что?
— Нам нужно двигаться, — вздохнул я. — Я встретил Ээбов, пока вы втроём играли с Ик’кь… с Икька-куу-касуу… — я сморщил нос, пытаясь вспомнить название существа и не смог. — Короче, с Иком, и они были очаровательны в полностью аморальном, убийственном виде безумия. Томас был прав: они придут за мной, выискивая возможность для удара. Мы уходим.
— Куда?
— К Святой Марии, — решил я. — Красная Коллегия не может ходить по святой земле, и Сьюзен знает, что я использовал её как укрытие раньше. Они с Мартином смогут найти меня там. Мне нужна небольшая передышка.
Поднявшись, она кивнула.
— Хорошо, хорошо, мне захватить тебе смену белья?
— Сначала вызови такси, — сказал я. — И возьми «Тайленол». И немного еды для Мыша.
— Кончено. Хорошо.
Я оперся на костыли и стоял неподвижно, пока она металась по комнате. Я не хотел рисковать и снова садиться. Таблетки убрали самые сильные приступы боли, и мои мозги, пусть уставшие и вяло соображающие, казалось, наконец-то, пришли в согласие с телом. Я не хотел рисковать и снова расслабиться до полной апатии.
— Скажи это пять раз быстро, — пробормотал я и попробовал. Это было то, в чем я не мог слишком сильно облажаться.
Тем временем наверху лестницы загавкал Мыш, и Молли устало и тяжело поднялась по ней.
— Здесь такси, Гарри, — позвала она.
Я заставил себя двигаться. Ступеньки на костылях это не весело, но я уже делал это прежде. Я не торопился, двигаясь медленно и постепенно.
— Берегись, — пронзительно закричала Молли.
Бутылка разбилась о верхнюю часть стены лестничного колодца, и ее содержимое, которое расплескалось повсюду, тут же охватил огонь. Старый добрый коктейль Молотова все ещё грозное оружие, даже спустя век применения. Это нечто большее, чем одна из этих штучек, которые просто сжигают топливо. Температура настолько высокая, что пламя буквально высасывает кислород из воздуха, и это происходит особенно быстро, когда есть отличный лестничный пролет, который используется как вытяжная труба. И вам нет нужды прикасаться к пылающему топливу, чтобы получить ожоги. Когда пламя достаточно горячее, оно обжигает незащищённую плоть на расстоянии нескольких дюймов или футов, превращая атмосферу вокруг в духовку.
Я был только на второй или третьей ступеньке от низа, но я отклонился назад, прежде чем что-нибудь обжег, тем самым, отрезав себе, путь к возвращению. Я попробовал упасть на неповреждённый бок, считая, что он тоже заслуживает шанса присоединиться к веселью. Я приземлился более-менее так, как хотел этого, хоть это и было чертовски больно, но по крайне мере я не потерял сознания. Я выкрикивал множество ядовитых проклятий, поскольку огонь, ревя надо мною, перепрыгнул с моего маленького лестничного колодца на остальной дом, вгрызаясь в старое дерево, как голодное, живое существо.