Переписка 1826-1837
Шрифт:
Ваш милостивый государь всепокорнейший слуга И. Пеньковский
ПЕРЕПИСКА 1836
Милостивый государь! Александр Сергеевич!
Мамышев давно уже писал мне, что отослал рукопись мою к вам, итак позвольте мне узнать ваше мнение об ней и то, угодно ли вам взять ее? В случае естли она вам ненадобна, прошу вас покорно переслать ее ко мне обратно.
Преданный слуга ваш Александр Александров.
6-го генваря 1836-го года. Елабуга.
Le 18 de Janvier 1836.
Merci, mon cher ami, pour la lettre que j’ai reçue un de ces jours — mais je n’ai pas pu vous répondre, car depuis le 28 de Décembre j’ai été alité sans pouvoir bouger ni pied ni patte. Comme je continue à ne pas avaler des drogues, ma convalescence n’a commencé que depuis 3 jours et je m’empresse de vous dire que votre lettre du 26 déc. m’a fait éprouver le sentiment d’une douce joie — en m’apprenant la bonne nouvelle de 1’amélioration que doit éprouver l’état des malheureux exilés — mais est-ce vrai — n’est ce pas seulement à Pétersbourg que l’on y croira. — Je suis devenu méfiante — on voit tant de chose contradictoire dans ce qui se passe sous nos yeux, en notre entendement — que l’on ne sait plus que penser. Pourquoi voulez-vous toujours vous faire des inquiétudes sur le sujet de Nad.[ejda] Ossip.[ovna] — Olga a écrit il y a quelques temps d’ici que sa santé revient, qu’elle dort bien, mange bien — que voulez-vous de plus à notre âge. — Ce n’est que fort naturel qu’elle ne peut se remettre tout aussi vite que cela fus possible dix ans plutôt. — Annette au même temps que moi eut une fièvre dont elle n’est pas trop bien rétablie, et pourtant elle veut aller vers vous à Pétersbourg — en ce moment elle est à Goloubowo. — Moi je me garderai bien de quitter ma solitude où après tout je suis mieux que je ne pourrais être nulle part — si surtout le ressouvenir de ceux que j’aime de [tant] temps en temps vient m’y chercher. La tinte de mélancolie qui règne dans votre lettre a passé dans mon coeur, et chaque fois que je la relis cette sensation se renouvelle, et pourtant Dieu sait combien je désire que vous soyez heureux et content. — Il y a quelq’un qui m’écrit de Pétersbourg que
1295
18 января 1836.
Спасибо, мой дорогой друг, за письмо, которое я получила на этих днях, — но не могла вам ответить, ибо с 28 декабря я лежала в постели, не будучи в состоянии пошевельнуть ни ногой, ни рукой. Так как я по прежнему не глотаю никаких снадобий, выздоровление мое началось лишь 3 дня тому назад, и я спешу сказать вам, что ваше письмо от 26 декабря заставило меня испытать чувство теплой радости — сообщив мне добрую весть об облегчении участи несчастных ссыльных — но правда ли это? — не в Петербурге ли только этому верят? Я стала недоверчивой — видишь столько противоречий в том, что происходит перед нашими глазами, в том, о чем слышишь, — что не знаешь, что думать. Почему вы попрежнему причиняете себе беспокойства по поводу Надежды Осиповны? Ольга писала недавно, что ее здоровье восстанавливается, что она спит хорошо, ест с аппетитом, — чего же вы еще хотите в нашем возрасте? Вполне естественно, что она не может выздороветь так быстро, как это было возможно десять лет назад. — У Аннеты в одно время со мной была лихорадка, от которой она еще не совсем оправилась, и между тем она хочет ехать к вам в Петербург — сейчас она в Голубове. — А я уж остерегусь покинуть мою пустыню, где в конце концов я чувствую себя лучше, чем где бы то ни было, — если к тому же, память тех, кого я [так] люблю, время от времени меня там посещает. Оттенок меланхолии, которая царит в вашем письме, перешел и в мое сердце, и каждый раз, что я его перечитываю, чувство это возникает вновь, а между тем одному богу известно, как я желаю, чтобы вы были счастливы и довольны. — Один знакомый пишет мне из Петербурга, что Наталья Николаевна продолжает быть первой красавицей среди красавиц на всех балах. Поздравляю ее с этим и желаю, чтобы можно было сказать о ней, что она самая счастливая среди счастливых. Прощайте искренно мною любимый Александр Сергеевич, моя нежная дружба к вам тоже выдержала испытание времени. П. О.
Адрес: Его высокобла[го]родию] [1296] М.[илостивому] г.[осударю] Александру Серьгеичу Пушкину
В С.-Петербурге, близ Прачешного мосту в доме Баташева.
Милостивый государь Александр Андреевич
По последнему письму Вашему от 6го янв.[аря] чрезвычайно меня встревожило. Рукописи вашей я не получил, и вот какую подозреваю на то причину. Уехав в деревню на 3 месяца, я пробыл в ней только 3 недели, и принужден был на скоро воротиться в П.[етер]Б.[ург]. Вероятно Ваша рукопись послана в Псков. Сделайте милость, не гневайтесь на меня. Сей час еду хлопотать; задержки постараюсь вознаградить.
1296
высокобла[го]родию переделано из высокородию
Я было совсем отчаявался получить Записки, столь нетерпеливо мною ожидаемые. Слава богу, что теперь попал на след.
С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть
Вашим усерднейшим и покорнейшим слугою А. Пушкин.
19 янв. 1836.
Адрес: Его высокоблагородию м. г. Александру Андреевичу Александрову в Елабуге etc. [1297]
1297
и проч.
Милостивый государь Александр Сергеевич!
Во исполнение сообщенного мне высочайшего разрешения на издание предполагаемого Вами журнала, еще до получения Вашего письма, я назначил цензором оного господина Крылова, к коему уже можете Вы, милостивый государь, отсылать ныне все статьи, долженствующие быть напечатанными в предполагаемом Вами издании.
Уведомляя о сем Вас, милостивый государь, я не могу скрыть моего сожаления о неудовольствиях, причиненных Вам Санктпетербургским Цензурным Комитетом, неудовольствиях, мне еще и доселе неизвестных, и которые конечно я отклонил бы и по праву и по обязанности моей, как председатель того Комитета, если бы Вы почтили меня уведомлением о них в свое время.
Для избежания же на будущее время могущих произойти недоразумений, покорнейше прошу Вас, милостивый государь, со всеми требованиями Вашими относительно Цензурного Комитета обращаться прямо ко мне; уверяю при том Вас, что я за особенное удовольствие почту отклонить все препятствия к исполнению таковых требований, если они будут сообразны с правилами, для Цензурных Комитетов изданными.
С отличным почтением и совершенною преданностию имею честь быть Ваш
Милостивый государь, покорнейший слуга Князь Михаил Дондуков-Корсаков.
19 генваря 1836 года.
Мой любезный Павел Воинович,
Я не писал к тебе потому что в ссоре с Московскою почтою. Услышал я, что ты собирался ко мне в деревню. Радуюсь что не собрался, потому что там меня бы ты не застал. Болезнь матери моей заставила меня воротиться в город. О тебе были разные слухи, касательно твоего выигрыша; но что истинно меня утешило, так это то, что все в голос оправдывали тебя, и тебя одного. Думаю побывать в Москве, коли не околею на дороге. Есть ли у тебя угол для меня? То-то бы наболтались! а здесь не с кем. Денежные мои обстоятельства плохи — я принужден был приняться за журнал.
1298
Переделано из которую
Адрес: П. В. Нащокину etc. [1299]
Любезный друг Александр Сергеивич — долго я к тебе не писал — давно и от тебя ничего не получал; впрочем мне бы хотелось тебя видеть — и поговорить с тобою, чем переписываться. Авось удасся мне весною к тебе побывать. Я уже и был на готове ехать прошедшим первым путем, но Брянчанинову вздумалось взять с меня расписку о не выезде из городу, после этого не только ехать, но и говорить нечего. — Теперь пишу тебе в следствие обеда, который был у Окулова, в честь знаменитого Брюлова. Он отправляется в Петербург по имянному повелению. Уже давно, т. е. так давно, что даже не помню, не встречал я такого ловкого, образованного и умного человека; о таланте говорить мне тоже нечего: известен он — всему Миру и Риму. Тебя, т. е. твое творение он понимает и удивляется равнодушию русских относительно к тебе. — Очень желает с тобою познакомится и просил у меня к тебе рекомендательного письма. Каково тебе покажется? Знать его хорошо у нас приняли, что он боялся к тебе быть, не упредив тебя. Извинить его можно — он заметил вообще здесь большое чинопочитание, сам же он чину мелкого, даже не коллеж.[ский] асс.[ессор.] Что он Гений, нам это не почем — в Москве гений не диковинька; не знаю как у Вас — их у нас столько, сколько в Питере, весною, разносчиков с мясинскими апелсинами. — Приехал он в Москву за два или за три часа до начала спектакля. — Кресел он не достал, пошел в стулья, где встретил своего старого товарища, узнал его скоро по калмыцкому [его] лицу — это был Каракалпаков, смотритель ламп и тому подобному Москов.[ского] театра. — Калмык же, не имея с своей стороны такого сильного авантажа, не узнал до тех пор, пока Брюлов не назвался: Каракал.[паков] рад, очень рад, как сам артист, что может объявить своему начальнику, артисту и литератору-автору, — все служащие при здешнем театре в каких бы должностях не были имеют звания артистов. — Любопытную новость бежит и докладывает Загоскину — что Брюлов здесь, — и сидит в стульях. — При сем известии, еще директор не опомнился, как все окружающие его, в том числе и мой Окулов, артист тоже, — друг и наперстник Загоскина, пожелали видеть Брюлова, и это слава богу, — и по ложили по звать Брюлова за кулисы. Крклп. привел его, и вот как его приветствовал [1300] Загоскин: Ну, брат, что за картина, уж подлинно картина, какие краски, что за лица, и всё это проговорено было с [достойными] приличными жестами, от которых я думаю и теперь еще у Бр.[юлова] плеча болят. — По тормошив его на порядках — посадили в ложу — продержали весь спектакль, — и тем 1-й день кончился. — Кркл. как первая ступенька, на которую вступил Бр.[юлов] в собрание Москов. артистов и литераторов — имел первенство: угощали его в Разсписном трактире. На 3-й день обедал он у Тропинина. Вот он и у Окулова, я не был приглашен, а был. Приглашены же были Загоскин, Верстовский, генер.[ал] Жеребцов и п[рочие] другие, не заслуживающие большого внимания. Во время обеда ему не давали говорить — пошло́ хвастать. Хозяин и его [1301] гости закидали его новейшими фразами, как то, что все музы сестры, что живописец поймет поэта и проч. [в таком роде]. Когда устал играть в карты — я подсел к Бр.[юлову] — и слушал его — о Италии, которую он боготворит. — Дошла речь о его занятиях — и о тебе. После обедал он у М. Ф. Орлова, где был весь Москов.[ский] Наблюдатель. Теперь — говорят — артисты хотят дать ему обед по подписки, хочется и мне в число артистов попасть, думаю, что буду — не так, как артист, но как шурин артиста, всё равно, лишь бы быть! Человек весьма привлекательный, и если ты его увидишь — и поговоришь с ним, я уверен, что мое желание побывать еще раз с ним — тебе будет в полне понятно. — Статья о Брюлове — к концу, и вот чем заключаю. Прошу тебя покорно, так как ты очень рассеян, не забыть — спр.[осить] его адрес у того, кто принесет [мое] тебе мое письмо; ибо оно очень длинно, — и я бы не хотел, чтобы ты его читал при нем, это неловко, если он сам пачи чаяния привезет его. Потом — кому Рим удивлялся, кого в Милане и в Неаполе с триумфом народ на руках носил, кому Эвропа рукоплескала — того прошу принять с моим рекомендательным письмом благосклонно,
1299
и проч.
1300
Переделано из приветствовали
1301
Хозяин и его переделано из: гости и хозяин
Весь т[вой] П. Нащокин.
Коли увидишь Соболевского, скажи ему, что ругательные его письмы очень милы. — Скажи ему, что я был в таких обстоятельствах, что если бы у меня и были деньги, то я бы может бы ему их не отдал — но у меня их и не было, и теперь такие слухи носются здесь по Москве, что уф [1302] [для меня] как не хороши. — Еще скажи ему, что я был болен, горячкою. — Дела его делать с купчихой я не мог — ибо у меня дела были у самого не приятные, что денги же его я отдам — на днях — Алек.[сандру] Ник.[олаевичу] Соймонову, который у меня был сам и видел [что и принять его] лично, что у меня были другие хлопоты, а наконец скажи ему, что не смотря на то что он меня кастил — от чистого сердца, — но что я неблагодарным быть не умею и что я во всей силе чувствую его одолжение. — Хотя ему это покажется неудовлетворительно, как коммерческому человеку, — но авось когда-нибудь [будет] сделается банкрут, тогда мы ему на деле постараемся доказать нашу не коммерческую, а человеческую благодарность. [1303]
1302
Переделано из ох
1303
Переделано из благодарю
Середа. Адрес: А. С. Пушкину.
Милостивейший государь! Александр Сергеевич!
Дерзновение мое принимаю убедительнейше просить особу вашу, о милостивом и снисходительном удостоянии принятием в уважение, повергаемые правосудию вашему нижепомещенные обстоятельства.