Переписка 1826-1837

Пушкин Александр Сергеевич

Не стану разбирать каждой статьи. От поверки составились у меня толстые отчетные ведомости. Довольно прибавить, что холста и пряжи недостает ровно половины; — что лес, особенно на Земиной горе, вырублен просеками, что караул в лесу снят более года и восстановлен уже мною, после случившейся порубки у самой часовни; что дворня оборвана, получая от управителя только по 5 ф. льну на душу; что птичня развалилась, тогда как барщинники делали для г. Рингеля дрожки и т. п. Словом, управитель украл в 1835 г. до 2500 р., да убытку сделал на столько же.

Что он украл так много, — это из рук вон; а что он должен был украсть, это объясняется тем, что ему для прокормления себя, жены и пятерых детей нужно по крайней мере (применяясь к месячине) 1000 рублей. Вывесть эти деньги в расходе он не смел, а утаив их, запутался в книгах и обнаружил все свои плутовства.

После этого я не мог уже считать его доверенным лицом: сообразив при том что амбары пусты, что сена и соломы ни клока; что картофели и круп ни зерна; что поэтому придется кому-нибудь из нас голодать; что тощим скотом и

голодными птицами съумеет управлять и всякая баба, — я ему откланялся. Он был так озадачен, что молчал, и только вымолвил: „батюшка не погубите“, т. е. не разглашайте. Из уважения к его семейному положению, я дал ему атестат, с которым он может снова других обкрадывать. Без него, я успел уже землю, которая ходила в 75 р., отдать внаймы за 95, а другую, ходившую в 175, за 300. Хозяйство, благодаря бога, идет своим порядком. Управлять здесь может и староста, — задача, которую в праве решить будущий владелец Михайловского.

Я зову сюда Алек.[сандра] С.[ергеевича], чтобы кончить раздел. Он предлагал в Петербурге 500 руб. за душу, т. е. 40/т.[ысяч] за всё имение, считая в нем только 700 десятин земли. Но дело в том, что здесь земли без малого 2000 десятин; что лесу, сенных покосов, рыбы и других угодьев вдоволь; что мыза с садом и строениями не безделица; что имение, при самом дурном наемном управлении, по 10-ти-летней сложности, дает до 3500 р. дохода. По этому имение стоит по меньшей мере 75/т.[ысяч.] Уступку можно сделать; но только А.[лександру] С.[ергееви]чу, и то никак не ниже 64/т.[ысяч], т. е. 800 р. душу. Таким образом на законную часть Ольги, включая и вашу седьмую, придется не 8/т.[ысяч] (как расчитывал А.[лександр] С.[ергеевич]), а 13 т.[ысяч] — капитал составляющий всё наше достояние, — залог существования нашего сына, в случае моей смерти, или удаления от службы по каким-нибудь не предвиденным причинам. Надо же сказать, что все мои способы заключаются в месте, которого я могу лишиться по первой прихоти начальства. Конечно 13/т.[ысяч] не велики деньги (на пример, для А.[лександра] С.[ергеевича], который за одну квартиру платит столько, сколько я получаю жалованья); но в моем положении они составляют кусок хлеба на черный день. При том, соблюдая пользу Ольги, я сохраняю выгоды и Льва Сергеевича, который прислал мне от себя доверенность: он верно скажет спасибо, если вместо 15/т.[ысяч] получит по моей оценке 25/т.[ысяч].

Так или иначе кончится раздел, — я всё однакож не вижу, как мы отсюда выедем. У меня нет ни гроша, и занять негде. В Варшаве, в подобном случае, помог мне брат мой, прислав заимообразно 2/т.[ысячи] р., которыми я и зажал рот некоторым кредиторам; но вторично просить его не смею и не должен, тем более, что он сам нуждается, будучи отцем семейства: словом, я не вижу впреди ничего хорошего. В конце августа, или в начале сентября, я должен быть в Варшаве; в случае просрочки могу отвечать и даже поплатиться местом. Чему быть, тому не миновать, а мне пособить нечем. К этому присоединилась у меня другая тяжкая забота. Ольга очень больна; ужасный кашель, начавшийся еще в Петербурге, истощает приметно ее силы; все средства до сих пор употребленные не помогают. Был и доктор из Новоржева; но она ему не вверилась. Завтра, если не будет лучше, пошлю за доктором в Остров, а там — надежда на бога.

Приказания ваши управителю я исполню. Исак отправлен: на подъем и кормовые дал я ему 100 руб., — по расчету 1200 верст. Познякову заплачу из первого прихода; лошадей ваших продам по-выгоднее; за бесценок же отдавать их кажется не следует. Карета ваша стоит в сарае; о продаже ее заботится, по поручению вашему, барон Вревский, и кажется, без успеха. — Желаю вам здоровья и душевного спокойствия. Весь ваш Н. П.

[О. С. Павлищева:]

Le 28 du mois passé je vous ai envoyé une lettre insérée dans celle pour Alexandre. J’espère, mon cher Papa, que vous l’avez reçue. Depuis mon arrivée je suis toujours souffrante, je n’ai été qu’une fois au jardin, fin de juin, et depuis je ne bouge pas du canapé — c’est une fièvre quotidienne qui s’est jointe à une toux horrible dont je n’ai pu me défaire jusqu’à présent. Le médecin d’Opocka m’a envoyé un vessicatoire, je l’ai appliqué et n’en suis pas soulagée. J’ai craint d’employer des remèdes intérieurs [1430] à l’exeption des herbes connues. Un autre médecin est venu de Novorjef à la recommandation des bonnes dames Timofeef. Il m’a apporté une poudre trop innocente pour qu’elle me fasse du bien. En revanche Lolo se porte bien Dieu merci — il fait ses dents, mais ne souffre pas beaucoup.

1430

Начиная от слова intérieurs до конца написано на полях вокруг текста письма.

Je n’ai pas vu les dames Timofeef. Аграфена Петровна est dangeureusement malade, Марья П.[етровна] m’a ecrit qu’elles n’avaient plus l’espoir de la voir retablie. Анна Николавна est a Petersbourg, elle n’a été que jusque Царское Село.

Adieu, mon cher papa, la première fois je vous écrirai davantage — j’espère. — J’embrasse bien tendrement mes cousines et présente mes respects à ma tante et à mon oncle. M-me Ocipof m’a recommandé le médecin d’Ostrof: si dans deux jours je ne vais pas mieux. il faudra bien y recourir [1431] .

1431

28-го

прошлого месяца я послала вам письмо, вложенное в письмо на имя Александра. Надеюсь, дорогой папа́, что вы его получили. С моего приезда я все время хвораю, была только один раз в саду, в конце июня, и с тех пор не схожу с дивана — ежедневная лихорадка осложнилась ужасным кашлем, от которого я до сих пор не могу отделаться. Врач из Опочки прислал мне мушку, я ее приложила, но не чувствую облегчения. Боюсь принимать внутренние лекарства, за исключением известных трав. Другой доктор приехал из Новоржева, по рекомендации добрейших Тимофеевых. Он привез какой-то порошок, слишком невинный для того, чтобы мне помочь. Зато Лоло, слава богу, здоров, у него прорезываются зубки, но он не очень страдает.

Ни одной из Тимофеевых я не видела. Аграфена Петровна опасно больна, Марья Петровна писала мне, что они потеряли всякую надежду на ее выздоровление. Анна Николаевна в Петербурге, она не уезжала дальше Царского Села. Прощайте, дорогой папа, в следующий раз напишу вам больше — надеюсь. Нежно целую кузин и шлю привет тетушке и дяде. Г-жа Осипова рекомендовала мне островского доктора: если через два дня мне не станет лучше, придется, пожалуй, к нему обратиться.

1241. Д. В. Давыдов — Пушкину. 10 августа 1836 г. Село Маза.

Ты по шерсти погладил самолюбие мое, отыскав бог знает где и прозу и стихи Арно, о которых я и знать не знал. Жалею что перевод мой недостоин благосклонности и мадригала покойного академика. Этот перевод ужасно плох, так плох, что в издании стихотворений моих я не смел его поместить.

Дурову я знал, потому что я с ней служил в арьергарде во всё время отступления нашего от Немана до Бородина. Полк, в котором она служила, был всегда в арьергарде, вместе с нашим Ахтырским гусарским полком. Я помню, что тогда поговаривали, что Александров женщина, но так, — слегка. Она очень уединена была и избегала общества столько, сколько можно избегать его на биваках. Мне случилось однажды на привале войдти в избу вместе с офицером того полка, в котором служил Александров, имянно с Волковым. Нам хотелось напиться молока в избе (видно плохо было, что за молоко хватились — вина не было капли). Там нашли мы молодого уланского офицера, который только что меня увидел, встал, поклонился, взял кивер и вышел вон. Восков сказал мне: это Александров, который, говорят, женщина. Я бросился на крыльцо — но он уже скакал далеко. В последствии я ее видал во фронте, на ведетах, словом во всей тяжкой того времени службе, но много ею не занимался, не до того было, чтобы различать мужского или женского она роду; эта граматика была забыта тогда. —

В записках ее есть некоторые противоречия и недосмотры; например: 1-е. Она говорит Кутузову, что служила уже в Прусскую войну, отличилась, и храбрость ее заметил гр.[аф] Буксгевден, а в твоем предисловии к запискам ее сказано, что она вступила в службу в 1808 году. То или другое несправедливо. Прусская война [была] началась в декабре 1806 года и продолжалась 1807 год до 8-го июня, а гр.[аф] Буксгевден был отозван в начале оной и вряд ли был лично в деле; был в деле один из его корпусов, корпус Дохтурова под Голомином, не более; разве Бенингсен заметил ее храбрость, это другое дело; но и тут все-таки ей следовало бы для того войти в службу 1806 году, а не в 1808-м.

2-е. В Записках сказано, что бригадный командир Литовского уланского и Новороссийского драгунского полков был ген.[ерал] К… неправда — был ген.[ерал]-майор гр.[аф] Сиверс. —

3. Она говорит стран. 60 „— сама поехала на гору к стенам монастыря, чтоб сменить главный ведет“. —

За то что в ночное время барышня-корнет Александров поместил ведет на горе, за то можно было бы ему сказать дурака. Ночные ведеты становятся под горой, имея ее впереди себя. Как бы небо ни было темно в ночное время, оно все-таки светлее самой горы и всякого человека или лошади, [1432] на верх ее вошедших и потому этот человек, или лошадь, или что бы то ни было немедленно оказываются от выпечатления себя на горизонт уступающем [ему] им чернотою. [C’est] l’a, b, c, du métier des Cosaques [1433] .

1432

Переделано из лошадь

1433

[Это] азбука казачьего ремесла.

Желательно прочесть ту часть ее Записок, в которой открывает она причину, побудившую [1434] ее идти в солдаты, вступление ее на службу и первые месяцы ее службы; — есть ли эта часть?

Не забудь пожалоста просьбу мою: напечатай прежде О партизанской войне, а потом уже Занятие Дрездена. Что же касается до стихотворений, то напечатай только Челобитную, эпиграмму Меринос — Когда я повстречал красавицу мою и только: пожалоста сделай так.

1434

В подлиннике: побудившею