Переполох меж Граней. Турнир четырёх Академий

Милованова Анастасия

Рик встревоженно наблюдает за мной, явно не понимая причину паники. И когда я уже хочу поделиться с ним, в наш молчаливый диалог вклинивается Марика:

– Не стоит нервничать, дитя моё! Твой хранитель по-прежнему с тобой. Просто не может пробиться к тебе. Не может найти путь. Но ваша связь – она поможет. – Верховная переводит взгляд с меня на Рика и обратно. – В тебе, – её ладонь ложится мне на грудь, – искра Гитрис полыхает неугасимым пламенем. В тебе же, – Марика берёт Рика за ладонь, – как и в твоей сестре, эта искра еле теплится. В древних трактатах говорится,

что лисы приводят посланцев Милости, чтобы те помогли исцелить мир её отца. Но если этого не случалось, искра со временем затухала. Возможно, вам двоим уготована великая участь. Но сначала вы должны победить все свои тёмные стороны.

– И вернуть Фло, – шепчу я.

– И вернуть Фло, – с ласковой улыбкой подтверждает Марика. – Но сначала совершим ритуал слияния. Я буду вашим проводником. Готовы?

Я в неуверенности гляжу на Рика. Всё так складно идёт, что мне не верится. Ритуал позволит нам вылечить Дейрика и вернуть Фло? Вот так просто? А как же привычные для меня «что-то пошло не так»?

–Я верю Лилу, она не стала бы заводить нас в западню. – Рик оглядывается на сестру, а потом переводит полный спокойствия взгляд на меня. – Неважно, исцелит ли этот ритуал меня. Главное, чтобы он вернул к тебе Флоренс.

Я прищуриваюсь, старательно выискивая хоть тень сомнений в его лице. После фееричного предательства Рика не могу просто так поверить его словам. Мне нужна уверенность на всех степенях чувств – от осязания до зрения. И сейчас я вижу в глазах Дейрика решимость и искренность. Он не юлит и действительно говорит то, что думает.

А потому я лишь киваю одновременно и Рику, и Марике. Время разговоров окончено, пора приступать к делу.

– Хорошо. – Верховная хлопает в ладоши. – Милое дитя, – она обращается к Лилу, – а тебя попрошу покинуть зал. Можешь наблюдать сквозь окошки в колоннах.

– А, нет, я, пожалуй, осмотрюсь в Обители. – Аллилуйя пересекается со мной взглядом и хитро подмигивает. – Никогда раньше не бывала в таких чудных местах. А я ведь археолог и специалист по религиозным верованиям!

Она пятится к выходу, всё больше и больше тараторя о своём чисто научном интересе. И на месте Верховной я бы послала с ней целую гвардию сестёр порядка. Потому что эта мелкая зараза явно что-то удумала!

Но Марика лишь благосклонно кивает вслед скрывшейся Лилу и поворачивается к нам.

– Встаньте в эти круги. – Она указывает на окружности на полу.

Они пересекаются друг с другом, образуя единое целое. Рик, не выпуская моих рук, выполняет просьбу Верховной. Я замираю на указанном мне месте и со страхом смотрю в глаза Марики.

– Нет-нет, милая, не обращай на меня внимания, смотри лишь на него. Меня вы должны слушать, следовать за моим голосом.

Я послушно гляжу в прозрачно-серые глаза Рика и стараюсь при этом ни о чём не думать. Не углубляться в воспоминания, от которых станет горько. Но как это сделать, если в этих глазах отражаются все мысли Рика? Он-то как раз не гонит наши общие воспоминания.

– Хватит, – прошу его я. – Не сейчас.

Рик не успевает ответить. Платформа под нами приходит в

движение. Кольца, что казались лишь элементом декора, отделяются от пола и принимаются вращаться вокруг неподвижного островка, на котором и замерли мы втроём.

– Закройте глаза, дети Милости, и последуйте за моим голосом, – просит нас Марика.

Я с облегчением выполняю её просьбу. Сквозь веки вижу вспышки разных цветов, мои волосы развиваются от ветра. Я словно парю над поверхностью, и единственная моя точка опоры – это Рик.

– Загляните вглубь ваших душ, найдите свет, что созидает всё вокруг. Отпустите его на волю.

Я с трудом понимаю, о чём говорит Верховная. Мысли растворяются в шёпоте ветра, что охватывает нас. Мне кажется, что он поёт какую-то песню, вводя меня в транс. И я отдаюсь этому чувству, впускаю эту силу в себя, чтобы через секунду ощутить пламя. Оно отзывается с такой лёгкостью, что я открываю глаза, дабы убедиться в этом. И вижу, как изумрудным огнём полыхаю не только я, но и Рик. Но его пламя более призрачное, слабое. Оно осторожно касается моего огня, перетекает от Дейрика ко мне. Это похоже на два ручья, что встретились в одном месте и теперь смешиваются потоками.

Это действительно связь.

Я решаюсь проверить ауру Рика и вижу, что она практически полностью очищена от чужеродных пятен. И до меня наконец-то доходит, что это не просто расслоение его ауры. Это действительно то, чего не должно было быть в ней. Смысл слов Марики, когда она говорила о злодеяниях, что сотворил Аластас с Риком, заключался в том, что универсальная аура Дейрика искусственная. Его не лечили, его, наоборот, калечили!

– Дитя, сосредоточься! – словно уловив моё состояние, Марика пытается вернуть меня к ритуалу. – Мы ещё не завершили.

Рик тоже открывает глаза, в изумлении глядя на меня.

– Какая ты красивая, – словно пьяный шепчет он.

Его охватывает прозрачно-зелёное мерцание, такое, что свойственно пиримам поддержки. А за его спиной широко расправляет крылья Коготь. И я физически чувствую, что от грифона идёт волна облегчения. Бедному пириму тоже доставалось от необходимости применять чужеродную магию.

Но самое важное происходит следом! Коготь ярким вихрем вливается в Рика, проходит сквозь его руки, просачивается в меня освежающей волной. Я чувствую, как меня распирает от энергии. Это почти больно, хочется закричать, но я пытаюсь сдержаться, впиваясь зубами в губу и прокусывая её до крови.

– Кричи, дитя, кричи! Зови своего хранителя, – низким, пугающим голосом приказывает Марика.

Но вместо испуга я наконец-то взрываюсь криком. Он резонирует о стены зала, поднимается по колодцу и разносится по округе. И вместе с тем раздаётся странный высокий звон. Он глушит, накрывает меня с головой, постепенно заполняя всё моё сознание. И через секунду что-то лопается во мне, внутри меня и одновременно снаружи.

В полнейшем беспамятстве ощущаю, как кто-то подхватывает меня на руки и мягко опускает на пол. В щёку утыкается чей-то мокрый нос, с фырчанием обнюхивает лицо. А потом над головой раздаётся: