Перерождение Артефактора
Шрифт:
— Только без глупостей! — пророкотал Лаграндж, встав между мной и им. В руках Ромеро держал импульсное ружьё.
— Есть, — проворчал охранник, опуская ружьё. — А мой пистоль?
Лаграндж вновь взглянул на меня. Я же скорчил злую рожу и, ловко крутанув пистоль в руке, поставил его на предохранитель и одним движением убрал за «пояс» шкуры, прикрывавшей мою наготу.
— Неплохо, — хмыкнул Лаграндж. — Похоже, ты, сынок, знаешь об опасности оружия и без моих слов. Откуда только…
— Господин Лаграндж, мой пистоль?! — в голосе Ромеро
Александр Лаграндж усмехнулся и пожал плечами:
— Что в бою взято, то свято. Морской закон. В следующий раз будешь проворнее и не дашь себя разоружить.
Потеряв всякий интерес к нерадивому охраннику, Александр Лаграндж вновь повернулся ко мне и с неугасающим любопытством в очередной раз осмотрел меня от ступней до макушки.
— Поверить не могу, что ты пришёл в себя… Теперь оставлять тебя в музее совершенно негуманно! Пойдём со мной, — он протянул мне руку. — Я покажу тебе свой дом. Дом? Ты ведь понимаешь, что это?
Я кивнул.
— Отлично! Теперь он станет и твоим домом. Ну же, идём, сынок.
Глава 2
Ехать в самоходной карете Лагранджа было сплошным удовольствием — хорошие рессоры сглаживали неровности мощёной дороги, а мягкий диванчик позволял телу расслабиться.
Я жадно смотрел в окно, надеясь понять, куда меня занесло.
Темноту ночи рассеивали немногочисленные фонари. Их было несколько меньше, чем я видел раньше, когда бывал в похожих городах. Ага, в основном дома четырёхэтажные из серого камня. Но такие дома — это основа современной городской архитектуры не только моей родины — Виктории, но и других трёх стран Ойкумены. Разница, как правило, лишь в цвете крыш.
Я видел красные крыши. И пару раз взгляд цеплялся за красные кителя прогуливающихся офицеров и красные бушлаты городских стражников.
Красный был цветом Виктории — страны, названной в честь некой легендарной королевы, правившей не пойми когда и не пойми где.
— Нравится, да? — тепло поинтересовался Лаграндж, сидевший рядом со мной на диванчике в салоне самоходной кареты. Двое охранников и кучер находились в головной кабине.
Я молча кивнул.
— Это называется город. А сам город называется Торвиль. Он расположен на острове Бун в Шестом сумеречном море.
Грудь будто сжали тисками. Сдавленно улыбнувшись, я кивнул.
Конечно, я уже начал догадываться, что я оказался именно в Торвиле. Но услышав подтверждение, что я очнулся на своём родном острове, почувствовал тягучую тоску.
Я отвернулся к окну.
Да, всё это мне знакомо… Пусть внешне немного изменилось, но всё ещё узнаваемо… Вон аптека, в которой я пополнял запасы лекарств, когда ещё лично занимался закупками для команды — у неё поменялась вывеска и буквы изменили начертание. А вон там рядом с ней пекарня, пару раз я заходил туда, хотя фамилия владельца на вывеске раньше была другой.
Город мой… но что-то изменилось. Да и сам я другой. Какого дьявола так вышло?!
И
— Ты не против обсудить наши ближайшие планы за завтраком?
— Любишь же ты деловые завтраки, Бари, — усмехнулся я.
— Предпочитаю решать дела с утра. Очень полезный навык, знаешь ли, с таким-то капитаном.
— Да-да, понятно. Ладно, идём.
— Я велел накрыть стол в своей каюте.
Прислонившись лбом, покрывшемся испариной, к холодному стеклу, я прикрыл глаза и погрузился в то, что случилось давным-давно. Хотя одновременно мне казалось, будто прошло всего лишь пару часов…
— Как тебе эта керуанская тыквина? — спросил мужчина, сидящий напротив меня за столом. Довольно высокий мужчина, крепкий и мускулистый, с сильной залысиной на макушке, но с густыми чёрными бровями, остроконечной бородой и усами. Мой лучший друг, бессменный помощник и правая рука — Джекман Барбаросса.
Я отрезал кусок бордового плода и закинул в рот.
— Превосходно! Спасибо, что попросил подать. Думаю, скоро можно и парням дать попробовать. Наш кок отлично наловчился её готовить. Уверен, он никого не потравит.
— Да… приготовлено и правда отменно, — проговорил Джекман. За столом он всегда выглядел эдакой чопорной леди — спинка ровная, еду нарезает на крохотные кусочки, мизинчик оттопырен.
— Так о чём ты хотел поговорить, Бари? — прожевав очередной кусок, осведомился я.
— Хммм… — протянул он. — Ты величайший капитан из когда-либо живших, Леон. Единственный, кто открыл новые острова во всех Семи сумеречных морях.
— Но не в восьмом, — усмехнулся я.
Джекман поморщился и мотнул головой:
— Восьмого моря не существует.
— То же самое говорили и о Седьмом, пока мы его не открыли. А ещё раньше о Шестом. До этого о Пятом… Мне продолжать, Бари? Не хмурься, мы обязательно найдём его, дружище! Не существует сумеречных вод, которые не может покорить моя Лудестия. Я знаю, что восьмое море существует, и отыскать его — моя судьба. Судьба ждёт меня! Там — за линией горизонта! За границей Сумрака! — патетично продекламировал я и вернулся к керуанской тыквине, фаршированной мясом косорылого кабана.
— Ты всегда был мечтателем, Леон. А не реалистом.
— В отличие от тебя, — я пожал плечами. — Возможно, именно поэтому мы вместе и смогли привести Лудестию в Седьмое море.
— Я говорил тебе, что твоя натура тебя убьёт. И оказался прав, — вздохнул он.
Его слова больно резанули по ушам.
А яд резанул по желудку.
— Умкх… — захрипел я, схватившись за живот. Я поднял изумлённый взгляд на Джекмана. Мне ведь показалось, да? Он… он ведь не мог?
Не показалось.