Перерождение
Шрифт:
У самой взлетно-посадочной площадки их уже ждали. Три человека в темно-зеленой униформе. Они походили скорее на рабочих, чем на ученых.
Транспортник выпустил опоры, с громким скрежетом коснулся бетонной поверхности площадки, замер.
Прежде чем покинуть кресло, Макс заметил, как пилот облегченно выдохнул. Вообще, парень - молодец. Столько времени в полете - и ни одного намека на недовольство. Неприязнь, конечно, чувствуется, но странно, если бы ее не было.
От встречающей троицы отделился человек и направился к транспортнику.
– Что с ней?
– не поздоровавшись, спросил вошедший, указывая на все еще лежащую у стены Сади. Перепачканная в глине, с взлохмаченными волосами, но все еще крепко сжимающая в руке пистоле, девушка выглядела весьма несчастной.
– Спит, - резче, чем следовало, ответил Макс.
Человека он узнал: примерно шестьдесят лет, вытянутое лошадиное лицо с отчетливо выступающими скулами и тонкими губами. Пронзительные темные глаза казались еще более глубокими, чем во время сеанса видеосвязи. Кустистые брови сошлись к переносице. На фоне лысеющего черепа с заметными пигментными пятнами на лбу они выглядели чем-то чужеродным.
– Почему? Давно?
– Всю дорогу.
Человек выглянул на улицу, закричал:
– Женщину в медлабораторию! Срочная диагностика!
– А вы, - он внимательно посмотрел на Макса, - следуйте за мной. Надеюсь на ваше благоразумие. О вашем прибытии знает всего пять человек. Не хотелось бы, чтобы их количество увеличилось. Да, кстати, меня зовут профессор Брайан Галлахер.
Они вошли в раскрытые двери куполообразного здания. Макс ожидал увидеть все, что угодно - от взвода тяжеловооруженных пехотинцев до навороченной лаборатории. На деле все оказалось много проще. Внутри не было ничего, кроме нескольких разбросанных в беспорядке покореженных ящиков и какого-то мусора. Пол, когда-то выложенный пластиковой плиткой, застилала земля, пропитанная не то маслом, не то еще какой-то машинной жидкостью.
– Нравится?
– спросил профессор.
– Нет, - честно ответил Макс.
– Ну, ладно... Открывайте!
Раздался шум стравливаемого воздуха - и в полу начал открываться освещенный изнутри проход. Он был настолько хорошо замаскирован, что у Макса и мысли не возникло о потайном ходе, хотя он только что смотрел на то место, где теперь зиял провал.
– Идем, - сказал Галлахер и первым начал спускаться по идеально чистым ступеням.
***
– Присаживайтесь, - профессор указал на пластиковое кресло с металлическими ножками.
Они находились в довольно просторной комнате, которая, судя по обстановке, служила своему хозяину и рабочим кабинетом, и столовой, и отчасти лабораторией.
Макс осторожно сел в кресло.
– Полагаю, вы голодны, - сказал Галлахер.
– Скоро вам что-нибудь принесут. А пока... Даже сейчас, видя вас перед собой, слыша вас, я все еще не могу поверить в то, что у нас получилось.
– Получилось что?
– Вернуть вам
– Вы тоже участвовали в операции?
– Только морально. Мы с профессором Тейлором вместе начинали. Но потом разошлись во мнениях по кое-каким вопросам. Я отправился заниматься своим основным делом - археологией. А он всегда больше тяготел к работе в хорошо освещенных лабораториях, с кучей ассистентов и помощников.
– К чему вы клоните?
– Не клоню. Несмотря на разногласия, по объекту тринадцать-семьдесят мы работали сообща, хотя и не вместе.
– То есть за свое... пробуждение я должен благодарить и вас тоже?
– Не думаю, что вы действительно жаждете сказать мне спасибо, - криво усмехнулся профессор.
– Почему нет?
– удивился Макс.
– Прежде всего потому, что вас мучают вопросы и сомнения. Я предлагаю вам некоторые ответы, а что самое главное - возможность контролировать свои новые способности. Уверен, какими-то из них вы уже успели воспользоваться. Но вряд ли осознанно. Я прав?
– Да.
– Этой базы нет ни на одной карте Республики. Вам здесь ничто не угрожает. По крайней мере, некоторое время.
– На картах нет, но связаться с вами было довольно просто.
– Не напрямую - существует несколько ретрансляторов, после включения которых отследить источник сигнала практически невозможно.
– Вы скрываетесь от Республики?
– Скажем так: я не очень хочу пересекаться с Мантикорой.
– Я тоже, - поморщился Макс.
– Я нисколько не удивлен вашим появлением, - профессор Галлахер медленно прохаживался по комнате.
– Что-то подобное просто обязано было произойти рано или поздно.
– Что-то подобное?
– не понял Макс.
– Да. Я имею в виду появление в Улье новых существ. Причем появление исключительное. Я более чем уверен: подобное никогда не могло иметь место на любой другой планете, колонизируемой скарабеями.
– Почему?
– А вы сами еще не поняли?
– Не было времени...
– процедил Макс.
– Ну, разумеется, - кивнул профессор.
– Скажите мне: кто вы и откуда?
– Вряд ли вы поверите.
– А вы попробуйте. За последние годы я стал весьма доверчивым, слыша о некоторых вещах.
Макс нахмурился. Вспоминать о той, прошлой жизни, теперь безвозвратно ушедшей, - больно. Но он постарался абстрагироваться от нахлынувших было чувств и перечислить лишь факты того, как обыкновенная прогулка на автомобиле завершилась переносом в иной, незнакомый мир.
Галлахер слушал очень внимательно, не перебивал.
– Я до сих пор вижу пехотинцев Республики, доспехи которых вскрывались по моему приказу, - говорил Макс.
– Вы знаете, что автоматическая система жизнеобеспечения ваших скафандров часто срабатывает при разгерметизации? Человек внутри доспеха получает ударную дозу сыворотки. Он не чувствует боли, не чувствует страха. Его переполняет энергия. Идеальная игрушка для кучки гончих.