Перерождение

Субботин Максим Владимирович

– Хотите вернуться на Землю?

– Почему бы и нет? Это странно?

– Нет, что вы. Напротив. Понимаете...

Слова профессора прервал громкий возглас со стороны базы.

– Сэр!
– к замершим в ожидании Максу и Брайана Галлахеру подбежал мужчина.
– Срочно! Что-то случилось со станцией наблюдения у Поющих холмов.

– Что?!
– лицо профессора напряглось. Он вскочил на ноги.

– Подробностей нет. Но...
– мужчина сглотнул.
– Похоже, скарабеи начали крупномасштабное наступление...
– говоривший явно сам не полностью верил

в то, что сейчас произнес.

– У Поющих холмов?!

Новость явно потрясла профессора.

– Мы получили сигнал бедствия...

– Идем!
– резко бросил Галлахер и заспешил к базе.

Мужчина последовал за ним.

– Идем! Идем!
– профессор судорожно обернулся к все еще стоящему Максу.
– Не отставайте. Возможна экстренная эвакуация!

'Скарабеи? Эвакуация? Что же получается?'

– Догоню!

За перелетом и последующим процессом познавания собственных возможностей он совсем не задумывался о том, где территориально находится. Отчего-то казалось, что здесь, на этой внешне заброшенной базе, у него наконец-то есть немного времени, чтобы получить ответы на вопросы, разобраться в себе. И ведь, черт возьми, все указывало на то, что ответы действительно будут!

Только теперь в голову пришел вопрос: а что делает ученый-археолог в этой дыре? В дыре, которая, судя по реакции Галлахера, находится где-то недалеко от передовой. Иначе зачем бы он упомянул об эвакуации?

Макс посмотрел в сторону базы, потом перевел взгляд на кучу искромсанной древесины в овраге. Если уходить - сейчас самое время. Смущала таинственность базы. Профессор явно что-то скрывает, недоговаривает. Но ему доверяет Эванс, а этого тоже нельзя сбрасывать со счетов. Вряд ли бы она рисковала жизнью, не будь уверена в том, что конечная цель их безумного бегства стоит затраченных усилий и риска.

Как ни крути, но умение расправляться с деревяшками - это не то, что он может получить от Республики. Уйти сейчас - значит, осознанно лишить себя источника информации. Разумеется, не единственного, но на данный момент наиболее доступного. А разбираться в странной деятельности профессора и всей его команды в целом придется по ходу дел.

Странной деятельности... пора привыкать: вокруг война. И война не просто за территорию или ресурсы, а за абсолютное доминирование. И масштабы войны выплеснулись далеко за пределы одной взятой планеты. А это значит множество крупных и мелких подразделений, каждое из которых выполняет свою функцию. Тугой клубок взаимосвязанных частей одного большого механизма, работающего в едином ритме. Но главный вопрос - в едином ли?

Макс тряхнул головой, из горла вырвался глухой рык.

Любезно подаренные Ульем знания не могли помочь разобраться в военной машине Республики. Слишком все разрозненно, слишком много отдельных фрагментов, без видения которых не выстраивается общая картина. Времена, когда все было просто, прошли. Остались на дороге в Ивангород и за холодным облаком черного 'ничто'.

Единственное, за что все еще удавалось цепляться, - так это за воспоминания. От падения в бездну безумия спасала тонкая нить, протянувшаяся сквозь разделяющие

миры границы. Эта нить несла за собой тени прошлого - все еще отчетливые, но с каждым днем отдаляющиеся все больше. Макс делал все, чтобы оживлять их в своей памяти. Иногда тени становились столь явными, что за ними удавалось наблюдать, как за фильмом, где главными героями был он сам и его Женя.

Иногда тени возникали спонтанно, иногда приходилось подолгу выуживать крохи воспоминаний, чтобы оживить их.

В этот раз тени пришли сами. Больше того, они нахлынули стремительным шелестящим потоком - мельтешением сотен ярких образов. Макс от неожиданности зажмурился, а когда снова открыл глаза, все стихло. В нескольких шагах от него на корточках сидела Женя - обычная девчонка в коротком платье и босоножках. Она сидела спиной к Максу, и потому разглядеть ее лица не получалось. Рядом с ней стояла корзина, наполовину заполненная грибами.

Макс невольно улыбнулся. Он помнил тот поход в лес. Они только недавно начали жить вместе. Грибное лето, свободные выходные.

Как давно это было!

Макс стоял и смотрел не в силах пошевелиться. Знал: одно неловкое движение - и видение растает.

Может, он уже сходит с ума? Или сошел...

А что, если попытаться удержать образ?

Макс сконцентрировался. Энергия послушно циркулировала по телу, но он не собирался сражаться. Мягко потянулся к жене, коснулся ее волос.

Женя вздрогнула, испуганно обернулась, несколько секунд смотрела сквозь Макса, но потом ее взгляд сконцентрировался на нем. Легкая улыбка на таких знакомых губах, теплая искра в глазах. Она узнала его.

Чудо длилось недолго. Уже в следующее мгновение от Жени повеяло холодом. Черты лица заострились, кожа стремительно темнела, покрываясь защитными пластинами. Они выстраивались четкими ровными слоями, образуя плотную броню. Девушка ощерилась. Мягкие волосы превратились в толстые сегментированные отростки, за спиной раскинулись крылья - темные, напоминающие крылья летучей мыши. Глаза полыхнули алым.

– Я тебя вижу, - прошипела Сердце Улья.

Макс не знал, откуда в его голове появилось это имя. Имя ли? Скорее - статус, новая сущность его жены. От прежней девчонки не осталось и следа. Теперь перед ним стояла смертельно опасная хищница - оружие Сверхсознания, сосредоточение его воли.

Как же она сильна!

Ее мощь опаляла. Под ее пламенеющим взглядом Макс чувствовал себя так, словно бежал навстречу огромному локомотиву, несущемуся на всех парах. Неотвратимая смерть.

– Ты должен вернуться, - все тем же шипящим голосом проговорила Сердце Улья.

– Не сейчас, - прорычал Макс.

– Ты слаб, - знакомая улыбка коснулась темно-зеленых губ.
– Ты запутался. Они обманули, подменили цели. И потому ты слабеешь.

Она держала одним только взглядом.

Что это - явь или игры воображения?

– Идем!
– в ее голосе приказ, которому нельзя противиться.

– Нет, - одними губами произносит Макс.

Он стоит словно вкопанный. И рад бы пошевелиться, но тело словно превратилось в ледяную глыбу.