Перерождение
Шрифт:
Он не знал, что именно Брайан Галлахер сказал людям, перед тем как они увидели перед собой существо, лишь отдаленно напоминающее человека и имеющее явное отношение к Улью скарабеев, но реакция их оказалась сдержанной. Удивленные глаза, перешептывание - и не больше. Ему задали несколько вопросов, но скорее для проформы - убедиться, что он действительно умеет говорить.
Следующие два дня Макс тренировался, почти не прерываясь на отдых. Не желая больше вредить базе, он выходил на поверхность и скрывался под сенью высоких деревьев. Обильное питание принесло положительные результаты. Организм
Он больше не спешил. Первого опыта оказалось достаточно. Следовало сначала разобраться в механизме управления энергией, а потом уже применять его на практике. Профессор Галлахер в общих чертах расписал ему применяемые в Республике методы использования пси и методики тренировки Рэйфов.
Сейчас Макс сидел, привалившись к стволу лесного исполина. Даже на фоне совсем не мелких собратьев, этот экземпляр выделялся своими размерами. В диаметре не менее двадцати метров, с плотной, почти гладкой корой, он ожесточенно впивался корнями в мягкую почву. Исполин рос на самом верху довольно крутого оврага и потому выглядел еще более внушительно. Тем более что в его корнях, часть которых располагалась над оврагом, природа сотворила причудливое образование, напоминающее портал. Казалось, ступи под его свод - и вмиг окажешься в совершенно ином мире.
Это место Максу сразу приглянулось. Здесь ему никто не мешал. И он не мог никого задеть. Каждый раз тренировки начинались с расслабления и концентрации, итогом чего становилась циркуляция энергии по телу. Макс сосредотачивался на руках - и вскоре ощущал нарастающее в ладонях тепло. Потом будто бы хватался за это тепло и тащил его по руке вверх, на плечо и так далее. Поначалу упражнение давалось с трудом, но он с отчаянным упорством повторял его снова и снова.
Результат не заставил себя ждать. Уже на второй день циркуляция далась намного проще, а концентрировать сгусток тепла удавалось почти мгновенно. Следующим шагом Макс попытался обратить накопленную энергию в оружие. Но тут пришлось сложнее. Имея уже накопленный заряд, оказалось несложно направить его в нужную сторону. Куда сложнее - контролировать силу.
В овраге, который Макс превратил в тренировочный полигон, скопилось множество ветвей и стволов молодых деревьев. Многие из них расщеплены. Макс втыкал очередную мишень в землю, отходил и пытался поразить ее на расстоянии. Он словно бы толкал перед собой воздух. Каждая атака сопровождалась вспышкой голубоватого свечения. Неплохо получались сильные удары, после которых дерево разлеталось в щепы или превращалось в нечто, напоминающее мочалку. Более ювелирные атаки требовали гораздо больших затрат сил.
– Поздравляю, вы добились явного прогресса, - сообщил Брайан Галлахер, после того как оценил небольшую демонстрацию, устроенную ему Максом.
– Заметьте - и это всего за два дня. А что с вашими знаниями относительно Улья? Они заблокированы столь же надежно, как и прежде?
– У меня не было времени проверить это.
– Понимаю. Признаюсь, вы меня удивили. Я думал, процесс обучения затянется.
– Это скорее не обучение, а воспоминания.
– Звучит разумно, - кивнул профессор.
– Здесь есть какие-нибудь животные?
– Зачем?
– Нужен материал, - криво усмехнулся Макс.
– Хочу попробовать контроль. Не хотелось бы экспериментировать над вашими людьми.
– Животные есть...
– Галлахер задумался.
– Я распоряжусь, чтобы кого-нибудь поймали. Но не обещаю крупную особь. Сами понимаете - война. Здесь хоть и тихо, но скарабеи каким-то образом влияют на биосферу колонизируемой ими планеты. Это какие-то сигналы, возможно - и запах. На представителей местной фауны они действуют аналогично предупреждению: не подходи - убьет. Причем распространяются такие сигналы в большом радиусе вокруг самой колонии. В итоге животный мир планеты сходит с ума. Начинается массовая миграция.
– Заблаговременно отвоевывают потенциальное место для жизни, - усмехнулся Макс.
– Именно.
– А что - разумно. Возможность избежать ненужных стычек.
– Только итог один, - профессор всматривался куда-то вглубь леса.
– Улей не терпит соседства. Так или иначе, но он вытесняет с планеты ее прежних хозяев. Альтернативы нет. Все упирается только во время.
– Как же нет?
– удивился Макс.
– А Республика?
– Да, конечно, - профессор позволил себе улыбнуться.
– Мы, конечно, тоже не ангелы, но полное преобразование планеты под себя неприемлемо. Слишком много потеряно уникальных форм жизни. Улей все приводит под один знаменатель - ассимиляция или уничтожение. Те, кто не способен сделать Улей сильнее, идут в пищу.
– Разве Республика поступает не так же? Я никого не защищаю, но скарабеи хотя бы не уничтожают саму планету. У меня в голове достаточно воспоминаний, чтобы знать - каким образом Республика ведет освоение месторождений полезных ископаемых. Поправьте, если я ошибаюсь - планеты... у них даже не было названий. Просто номера. Непригодные для полноценной колонизации вследствие высокой гравитации, но богатые железными рудами.
– Вы говорите о планетах в секторе Динарес?
– профессор нахмурился.
– Да.
– Откуда...
– Я многое знаю о Республике. И часть этих знаний мне не нравится.
– Невозможно вести войну и не запачкаться.
– Это так называется? Итогом разработок тех планет стало необратимое нарушение в процессах экосферы. Эрозия почв, резкое похолодание, частые землетрясения в тех частях планет, где их раньше никогда не было. Разве ваше развитие не должно строиться на техническом прогрессе? Что останется человечеству после окончания войны? Мертвые планеты, непригодные для жизни.
– К чему вы ведете? Сначала надо выжить. Тот опыт пошел нам на пользу. Повторение пройденного невозможно.
– Да ни к чему, - Макс вздохнул.
– Вы стоите друг друга. Эта война не моя, но у меня нет выбора, придется принять в ней участие. Но чтобы вы знали - от меня одинаково далеки идеалы и Республики, и Улья. Как только мне удастся вернуть жену - мы уйдем.
– Куда?
– спросил Галлахер.
– Галактика большая, найдем себе место. У меня до сих пор противоречивые сведения о Земле. Что с ней?