Переступая грань
Шрифт:
Про "дурака" получилось очень злобно.
– Почему ж он дурак?
– обиделась за Артема Лиза, хотя сто лет о нем даже не вспоминала.
– Потому что зачем рядом с вами?
– неуклюже, но понятно объяснил Лёня.
Ну тут просто невозможно было не улыбнуться! Но Лёня улыбки не заметил.
– Я все думал, что вы появитесь, - с обескураживающей открытостью, торопливо, проглатывая концы слов, продолжал он.
– Прибегала ваша подруга, забыл, как зовут.
– Ира.
– Ах, да это не важно!
Лиза слушала и не слушала, кивая не всегда впопад, и все смотрела на ту картину, где была грустной, летящей. Как он угадал тогдашнее ее состояние? И запомнил, запечатлел навеки... Да, Ирка что-то такое про все эти переезды и перевозки рассказывала, но Лиза не очень-то вникала, думая только о Жане. Сейчас она вдруг вспомнила все.
– А вы их накормили?
– неожиданно спросила она.
– Кого?
– Солдат.
– Когда?
– Ну тогда же, тогда, - занервничала Лиза.
– Когда они перевозили картины. Помните, Ира сказала, что отец даст грузовик и перевезут бесплатно, надо только накормить солдат?
Синие глаза напротив затуманились, словно поблекли, выцвели.
– Меня бы кто тогда накормил...
Фраза была произнесена в пространство.
Художник взглянул на Лизу, и что-то такое было в ее лице, что он заторопился, заоправдывался, руки его забегали, задрожали.
– Для меня в тот год это было проблемой, и я испугался: не знал, сколько будет солдат, чем их кормить, а спросить стеснялся...
– Простите...
Лиза уже жалела, что задала бестактный вопрос.
– Я продал "Розы".
– Лицо его сморщилось от внутренней боли.
– Не копию, "Розы"!
– Почему?
– ахнула Лиза.
– Потому что в ту ночь стал делать вдруг подмалевок - искал другое цветовое решение, - и получилась другая картина.
Руки его, выразительные руки художника, жили своей собственной жизнью, как два живых существа. Сейчас они взметнулись ввысь и упали. И замерли, повисли плетьми.
– Почему ж вы не сделали копию?
– робко спросила Лиза.
– Не понимаю...
– Да где вам понять!
– вспыхнул Лёня, схватил Лизу за руку, потянул вниз, усадил на тахту, сел рядом.
– Извините...
– Неожиданно он положил голову ей на колени, и она коснулась кончиками пальцев его светлых волос. Извините, - повторил он.
– Я и сам не знаю, как это вышло. Но я помнил, что солдат надо кормить. А вдруг их там целый взвод?
Он вскочил, подбежал к одному из мольбертов.
– Видите, видите? Я потом старался восстановить мои "Розы", но не смог.
Лиза подошла к мольберту. Тех роз она уже не помнила, а эти были прекрасны. Так она
– Что бы вы понимали!
– грубо оборвал ее Лёня.
– Те были неповторимы...
Словно кто-то сжал ему горло: голос потускнел, стал каким-то безжизненным. Лиза положила руку ему на плечо, но он ее сбросил.
– Оставьте, - раздраженно сказал Лёня.
– Все меня почему-то жалеют! А солдатиков оказалось всего-то двое, я бы и без тех тридцати сребреников справился: занял бы у Васьки.
Он был так несчастлив сейчас, несчастлив и взвинчен, что Лиза не посмела спросить, кто такой Васька. Да и не все ли равно? Небось такой же нищий художник.
А Лёня уже смеялся.
– Ну, мы тогда погуляли! Я ж накупил всего на целую роту! Они вначале сопротивлялись: "Браток, ведь мы за рулем", - а я в ответ: "Я сам поведу грузовик, пейте!"
– Вы водите машину?
– не поверила Лиза и, как выяснилось, совершенно правильно.
– Откуда?
– расхохотался Лёня.
– У меня ее отродясь не бывало! Но к концу пьянки все это уже не имело значения. Я им говорю: "Оставайтесь, ребята, здесь, у меня". А они: "Нет, кореш, нас ждут!"
– И что?
– И уехали. Кажется, пронесло, обошлось без жертв.
Он снова сел на тахту, сжал ладонями голову.
– Но "Розы"... Висят там, в фойе... Лучшая моя работа - в фойе захудалого клуба! Я часто туда хожу. Стою и смотрю, сокрушаюсь. Пытаюсь понять, в чем их тайна, почему я не смог сделать копию?
– А давайте их выкупим, - озарило Лизу.
– Можно продать кольцо.
Она сняла с пальца колечко, подаренное мамой в честь поступления в МГУ.
– Оно золотое, с рубином!
– Вижу, - хмыкнул Лёня.
Он взял кольцо, снова надел Лизе на палец, осуждающе покачал головой.
– Тоже - придумали... Вы меня за кого принимаете?
– За художника, который сделал глупость, - улыбнулась Лиза и, подумав, добавила: - А теперь страдает.
– Да я бы давно мои "Розы" выкупил, - вздохнул Лёня, - но они провели их по какой-то хитрой статье, и теперь картина почему-то не продается.
– Он в недоумении пожал плечами.
– Знаете, Лиза, я в этой бухгалтерии ничего совершенно не понимаю. Все у них проходит по безналичному расчету, от денег шарахаются как черт от ладана.
– Ну тогда украдем, - развеселилась Лиза.
– Как стул у Ильфа.
– А вы, я вижу, авантюристка, - засмеялся Лёня.
– Выпьем по этому поводу! Да снимите вы наконец пальто, или вам еще холодно? Мне, например, давно жарко.
Лиза сняла пальто, повесила на деревянную, с рогами, вешалку. Лёня задумчиво следил за ее движениями.
– Ах да, вечно я про нее забываю, - сказал он про вешалку, взял свое пальто с тахты и пристроил рядом.
– Вы знаете...
– начала Лиза, но он остановил ее, щелкнув пальцами.