Перевал (сборник)

Булычев Кир

— Вот это лишнее, — сказал Дик. — Грибы нужны нам самим. Может так случиться, что мы больше ничего не найдем. А как обратно идти?

— Там, за перевалом, есть пища, — сказал Томас.

— Мы не знаем, есть или уже нет, возразил Дик. — Глупо погибать от голода. А в морозы лучше много есть.

— В крайнем случае съедим козла, — сказал Олег.

— Почему в крайнем? — спросил Дик. — Мы его обязательно съедим. И скоро. А то еще сбежит.

— И не думай, — сказала Марьяна. — Не надо.

— Почему? — удивился Дик.

— Потому что козел хороший.

Он вернется с нами в деревню. И будет жить. Нам пора иметь своих животных.

— Я тебе таких козлов тысячу притащу, — сказал Дик.

— Неправда, ты только хвастаешь. Не приведешь. Их не так много в лесу. И если он не захочет, ты его никак не притащишь.

— Дотащить трудно. Но мы пойдем с тобой, ты умеешь со зверями разговаривать, — сказал Дик и стал резать кролика на равные доли, чтоб всем поровну.

— Я не дам убивать, — сказала Марьяна. — У нее будут маленькие.

— У кого? — спросил Олег.

— У козла, — сказала Марьяна. — У козлихи.

— Так это коза? — спросил Томас.

— Да, козлиха, коза. Я знаю.

— Похоже, что самка, — сказал Дик. — Я просто не поглядел.

— Смешно, — сказал Олег.

— Ничего смешного, — ответила Марьяна.

— Робинзон Крузо тоже разводил коз. И пил их молоко.

— Ну, из этого ничего не выйдет, — заявил Дик. — Я пробовал. Отрава.

— Марьяна права, пускай коза живет, — сказал Томас. — Эксперимент может получиться перспективным. Всегда надо думать о том, что будет завтра.

— И еще надо думать, чтобы не умереть сегодня, — возразил Дик.

— Козу будем подкармливать, — сказала Марьяна.

— И не вздумай, — сказал Дик.

— Я свое буду отдавать. — Марьяна упрямо глядела на Дика, острый подбородок вперед. Дик склонил голову, разглядывая девушку, как незнакомую зверюшку.

Томас поднялся первым и пошел складывать палатку. Его трясло.

— Может, вернешься? — спросил его Дик.

— Поздно, — ответил Томас. — Я пойду.

— Подумай, — сказала Марьяна, рассерженная на Дика, как ты можешь так говорить! Одному до поселка не дойти.

— Олег с ним может вернуться. — Это Дик сказал так, чтобы оставить за собой последнее слово. Но оказалось, что последнее слово все-таки осталось за Марьяной.

— Олегу нужнее за перевал, чем тебе, — сказала она.

— Ты тоже? — сказал Дик и лицо его было неподвижно, лишь шрам над глазом пульсировал.

— Пора идти, — заговорил Томас. — Если сегодня будем идти хорошо, может, выйдем на плоскогорье. В прошлый раз мы увязли в этом ущелье. Снег был по пояс. И метель.

Томас пошел впереди, по широкому ложу ручья, который при больших дождях, наверное, превращался в бурный поток, а сейчас лишь чуть-чуть журчал по обтесанным камням, обламывая наросшие за ночь у берега льдинки.

Коза сначала бросилась вперед, словно показывала дорогу, а потом раздумала, остановилась, Дик погрозил ей пальцем, но тут коза вздохнула, решила проявить лояльность, побрела за людьми. Хотя порой останавливалась и занудно вопила, уговаривая вернуться.

Чуть потеплело, снег под ногами начал

таять, было скользко, за день пришлось раз десять перейти ручей, который вился по долинке, кидаясь от откоса к откосу, и ноги у всех закоченели.

Долинка, по которой стекал ручей, постепенно сужалась, каменные темные стены становились круче и сходились все ближе, пряча ручей в вечную тень. Шум его стал мрачным, отражался от стен, как в бочке. Было неуютно и страшно — никто из них, кроме Томаса, не был раньше в горах, тут даже Дик потерял всегдашнюю уверенность в себе, не убегал вперед, все время поглядывал вверх, словно боялся, что на голову упадет камень, и часто спрашивал Томаса:

— Ну скоро? Скоро выйдем?

— Зависит от того, как будем идти, — отвечал Томас.

Томас, как и все, согрелся, даже вспотел, почти не кашлял и шел быстрее, чем вчера. Только иногда хватался за бок.

— Вы узнаете места? — спросила Марьяна. Она шла сзади, подгоняя козу, которой все это путешествие окончательно надоело и которая часто останавливалась, оглядывалась, будто умоляя Марьяну отпустить ее обратно, в лес, на простор.

— Как тебе сказать, — ответил Томас. — В прошлый раз мы сюда уже не добрались. Ущелье было на два-три метра завалено снегом. А когда шли с перевала, пятнадцать лет назад, здесь тоже был снег, дни стояли короткие, и мы почти не смотрели по сторонам. Мы тогда обрели надежду, впервые обрели надежду. Но очень устали. Путь отсюда до поселка занял почти неделю.

Дик, шедший впереди, вдруг замер. Поднял руку.

Все остановились. Даже коза остановилась, будто поняла приказ.

Дик с арбалетом наготове медленно пошел вперед. Нагнулся.

— Глядите! — крикнул он. — Они в самом деле здесь шли.

За большим камнем, тускло поблескивая и отражаясь в бочажке ручья, лежала чудесная вещь.

Вещь была сделана из белого металла и похожа на сплюснутый шар с белым наростом сверху. К вещи был прикреплен ремень, так что ее можно было носить через плечо.

Дик поднял вещь и сказал:

— На нее, наверно, упал камень.

— Нет, не камень. Так надо, — сказал Томас, подходя к Дику и забирая у него вещь. — Тут был наш последний привал перед долиной. Последний привал. И кто-то… Да, конечно, Вайткус! Это фляга Вайткуса. Вот он обрадуется, когда мы ему ее принесем.

— Это называется фляга? — спросила Марьяна. — Зачем она?

— Чтобы носить с собой воду.

Томас поболтал вещью в воздухе и все услышали, как внутри плещется вода.

— Удобная, — сказал Дик.

— Ее специально делали плоской, — сказал Томас, осторожно отвинчивая крышку. — Чтобы удобнее носить на боку.

— Красивая, — сказала Марьяна.

— Я буду ходить с ней на охоту, — сказал Дик. — Вайткусу она не нужна. Он все равно болеет.

Томас поднес флягу к носу и понюхал.

— Черт возьми! — сказал он. — С ума можно сойти!

— Что случилось? — спросил Олег. Ему очень хотелось подержать флягу она была символом тех прекрасных вещей, того умения, что осталось за перевалом.