Перейти грань
Шрифт:
– Мне кажется, что Мэри сердится на меня, – решил выяснить отношения Браун, выпив бурбона. – Но будь я неладен, если знаю почему.
Уорд проворчал:
– Сердится на тебя? Еще чего придумал! Как раз наоборот.
Чтобы освежиться после выпитого виски, Браун плеснул в лицо водой из котелка.
– Итак, теперь ты знаменитость, – провозгласил Уорд. – О тебе пишут в журналах. – «Спортс иллюстрейтед» опубликовал очерк о предстоящей гонке с фотографиями претендентов. – Полагаю, от женщин не будет отбоя.
– Полагать
– Надеюсь, у тебя хватит ума, чтобы не клюнуть на это.
Они запекли рыбу в глине и ели ее с хрустящей картошкой, которую захватили с собой. Пообедав, вымыли посуду и забросили свои припасы на высокий сук на тот случай, если медведям взбредет в голову прийти искупаться. Виски Уорд оставил при себе.
– Вчера вечером трудно было говорить, – произнес Браун, глядя на костер. – И не удалось расслабиться.
– Тяжесть великих событий, – заметил Уорд. – Предстоящих великих свершений.
– Но я вчера почти забыл об этом, выбросил из головы.
Уорд молча кивнул. На дальнем озере прокричала какая-то птица.
– Это переворачивает всю мою жизнь, – заявил Браун.
– Могу себе представить.
– Решение пришло самым любопытным образом.
– Надо думать, – бросил Уорд.
– Если бы я верил в провидение… – начал Оуэн и осекся. – Послушай, Базз, ко мне приходит то, чего я хотел. Такое случается нечасто.
– Ощущаешь подъем, так?
Брауна одолевал сон, и он привалился спиной к стволу дерева.
– Плохое не приносит радости.
– Тут ты прав, – согласился Уорд. – Я знаю это по себе.
– За всю мою жизнь только Энни привлекала меня с такой же силой.
– Оуэн, – задумчиво произнес Уорд, – мне кажется, что это хорошо, когда человек стремится к тому, чего хочет. Если только он точно знает, что ему действительно хочется этого.
– А вот в этом-то как раз весь фокус!
– Да, весь фокус в этом, дружище. Они смотрели на догорающий костер.
– Иногда я не чувствую в себе уверенности, что смогу потянуть эту гонку, – вдруг признался Браун. – У меня нет такого опыта.
– Тебе видней, – спокойно заметил Уорд.
– Ты думаешь, я смогу?
– Не знаю. Если сомневаешься, то, может быть, тебе не следует браться за это!
– Теперь уже слишком поздно. – Браун засмеялся.
– Ты не один, – напомнил Уорд. – На тебе ответственность за Энн и Мэгги.
– Да, я знаю. – Он налил себе немного виски и, поморщившись, выпил. – Я кругом обязан, за все отвечаю. Не обращай внимания. Со мной все будет в порядке.
– Опять набрался, – пробормотал Уорд, неуверенно вставая на ноги.
– Подожди минутку, Базз, – попросил Браун. Уорд прислонился к стволу дерева. Браун смотрел на него через пламя костра.
– Ты пять лет провел в тех лагерях во Вьетнаме. Как тебе удалось выжить?
Уорд медленно сполз по стволу на землю.
– Романтик чертов, –
– Расскажи, как тебе удалось это. Прежде я никогда не просил об этом.
– Что ж. – Уорд немного подумал и серьезно объяснил: – У меня всегда была при себе палочка, чтобы чистить зубы. Думаю, что она и сыграла основную роль.
– То, как ты выжил, помогло тебе стать таким, какой ты теперь, – настаивал Браун.
– Что за чушь, Оуэн. Что ты хочешь сказать этим, черт возьми?
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Ты заблуждаешься.
– В тебе и всегда было что-то такое, что вызывало восхищение. У других. У нас, у Тедди и у меня. Но оттуда ты вернулся каким-то особенным, энергичным, воспрявшим. Невероятно.
– Тебе так представляется это?
– Не только мне, Базз.
– Я там лишился всего, приятель. Разве что только не жизни. Это было единственное, что придавало мне силы. Большинство людей не знают, что значит выжить.
– Ты даже представить себе не можешь, какой дерьмовой была моя жизнь, – быстро заговорил вдруг Браун. – Какой бескрылой и гнусной. Мне просто необходимо обрести такие силы, как у тебя.
Уорд вздохнул.
– Оуэн, каким ты был, таким и остался. Жизнь ничему не научила тебя за двадцать лет.
– Я сохранил надежду. Если ты это имеешь в виду.
Уорд пристально посмотрел на него.
– Хочешь, чтобы я раскрыл тебе тайну жизни, приятель?
– Вот именно, пастор, хочу.
– Дорожи своей жизнью. Какой бы дерьмовой она ни была. Дорожи своей семьей. Война кончилась, и ты жив. Дорожи жизнью во имя тех, кого нет. – Он опять поднялся на ноги. – Вот так. Надеюсь, что все это не покажется тебе таким уж бескрылым.
Уорд собрался уходить, но Браун остановил его.
– Базз, что мне делать? Идти мне на эту гонку или нет?
Уорд отвел глаза.
– Я спрашиваю тебя потому, что ты знаешь предел человеческих возможностей, настаивал Браун. – И ты знаешь меня.
– Лучше бы ты не спрашивал меня об этом, – проговорил Уорд.
– Каким будет твой ответ?
– Я не буду отвечать тебе сейчас. Я могу ошибиться. Если решу, что знаю ответ, я напишу тебе.
– Спасибо, Базз.
– А лучше – спроси у Энн, – посоветовал Уорд. Браун покачал головой.
– Я не задаю ей подобных вопросов. Она надеется, что я знаю себя, и не обрадуется, услышав мои цыплячьи сомнения и рассусоливания.
– Я скажу тебе одну вещь, в которой я уверен. Твоя жена знает тебя лучше, чем тебе кажется.
Браун рассмеялся.
Посреди ночи его разбудил странный и жуткий звук, раздававшийся рядом. Почти мгновенно он почувствовал, что один в палатке. И тут же он услышал этот звук снова – безумный вой загнанного зверя где-то на берегу озера. Он выбрался из спального мешка, нащупал фонарик и выполз из палатки.