Перезагрузка или Back in the USSR. Дилогия
Шрифт:
Направляясь от торговца цветами к стоянке, невольно обратил внимание на парочку нежно воркующих молодых людей возле памятника Александру Сергеевичу. Все бы ничего, только эти ребята были одного пола, то бишь мужского. Вспомнилось где-то вычитанное, что в советские времена столичные геи собирались именно на Пушкинской площади. Похоже, эта парочка была как раз из той оперы. Может быть, меня и обвинят в гомофобии, но со стороны происходящее смотрелось препротивно, они разве что не целовались прилюдно. В чем-то я был согласен с советским законодательством, считавшим гомосексуализм уголовно-наказуемым деянием.
– Привет! Это не мне цветы?
Я обернулся и немного оторопел. Передо мной, в модном плаще и сапожках на высоком каблуке, стояла ни кто иная, как Лена Цеплякова. С момента первой и последней нашей встречи она словно бы еще больше похорошела. И эта родинка над губой так призывно манила... Усилием воли я стряхнул с себя накатившее оцепенение.
– Привет, Лена! Вообще-то жене покупал, но раз уж состоялась такая встреча, то могу разориться и еще на один букет. Держи.
– Ну нет уж, раз жене купил - так ей и вези, - улыбнулась она, не принимая цветы.
– Ты сильно торопишься? А то могли бы посидеть вон в том кафе, там классные пирожные делают. Понимаю, что нужно следить за фигурой, но как прохожу мимо - не могу удержаться, чтобы не зайти.
Я не стал изображать человека, которому осталось жить до завтрашнего утра, и к этому времени ему позарез необходимо уладить на этом свете кучу дел, так что вскоре мы с Леной расположились за одним из свободных столиков. Цветы я оставил в машине, чтобы не таскаться с ними, как дурак. Когда официантка отправилась за нашими кофе и пирожными, Цеплякова опять же со своей неповторимой улыбкой произнесла:
– Слежу за твоими успехами. Молодец, везде успеваешь. На личную жизнь, на супругу хотя бы время остается?
– Куда же я без нее? Жена - моя главная муза, вдохновляет на литературные и музыкальные подвиги.
Это чтобы ты, Леночка, на многое не рассчитывала. А то вдруг вновь возникнет шальная мыслишка затащить меня в постель... Только я уже дал себе слово Вале не изменять, и буду держать его, чего бы мне это ни стоило.
Улыбка Цепляковой немного угасла, но тут как раз принесли наш заказ, и мы переключились на поглощение ароматного кофе, заедая его таявшими во рту пирожными. Действительно, вкусные, надо сюда как-нибудь всем семейством завалиться. А может, и не надо, не хватало тут еще встретить бывшую любовницу.
– Ну а ты-то как?
– спросил я, расправившись с первым из трех пирожных.
– Учусь во ВГИКе и в театральном институте имени Луначарского. Снимаюсь... Сейчас заканчиваются съемки картины 'Школьный вальс', у меня там главная роль.
– Поздравляю, вижу, что без дела не сидишь, тоже загружена выше крыши. Ну а как у тебя самой с личной жизнью? Извини, если не хочешь - не отвечай.
– Почему же, особого секрета здесь нет. Кулиджанов ко мне несколько раз подкатывал, но в последнее время, видно, понял, что для меня он не представляет
Она негромко и так недвусмысленно рассмеялась, и это у нее получилось столь сексуально, что все мое естество невольно подобралось. Хорошо, что нижняя часть моего тела была скрыта поверхностью столика. Мне стоило немалых усилий вернуть себе былую невозмутимость.
– А я, кстати, поступаю на 'Высшие режиссерские курсы', определили вроде бы на курс к самому Рязанову. Только осталось экзамены задним числом сдать, но руководитель курсов Ирина Александровна Кокорева заверила, что у меня хорошие шансы. Занятия начинаются с 1 декабря.
– Ух ты, будешь кинорежиссером?! Слушай, когда фильмы начнешь снимать - обо мне вспомни как-нибудь. Ну там если не найдешь кого на роль второго плана.
– Почему же сразу второго? Такие девушки и на первый план сгодятся.
В общем, посидели-поболтали еще минут пятнадцать, после чего я красноречиво посмотрел на часы. Лена намек поняла и, поблагодарив за приятно проведенный вечер, полезла за кошельком. Пришлось ее притормаживать, мол, не в Америке с ее нарождающимся феминизмом живем, советский мужчина вполне способен заплатить за даму.
Мы вышли на свежий воздух. Уже почти совсем стемнело, да еще с неба сыпал противный мелкий дождик. Лена подняла воротник плаща, как-то сразу съежившись и став похожей на воробушка.
– Тебя подвезти?
– Да нет, спасибо, я тут недалеко живу. В гости не приглашаю, вижу, что сегодня без шансов. Передавай привет супруге.
Чмокнула в щеку и убежала, растаяв, словно видение, в дождливой мгле. Мда, как-то грустно все это. Но ты все же молодец, Сергей Андреевич, не поддался чарам Цепляковой. А теперь домой, к своей музе, пока цветы не завяли!
Подъезжая к Переделкино, подумал, что машине уже больше года и, несмотря на вовремя проводимые техосмотры, что-то начинает постукивать и дребезжать. Советский автопром, что тут поделаешь. По уму машину пора уже менять. Только на что? На новую 'Волгу'? Хм, идея так себе. Эту-то, сделанную чуть ли не по спецзаказу, и то на год с небольшим хватило, хотя, не исключено, что она и еще десять лет, дребезжа, проездит. Но стоит ли размениваться на 'Волгу', когда можно замахнуться на иномарку? Ну а что, даже после покупки квартиры, когда наши счета на сберкнижках практически обнулились, и вложениях в группу 'the Russians' на настоящий момент семейный бюджет составлял порядка 15 тысяч рублей. Вру, уже 21 тысячу, совсем забыл, что вчера впарил Чарскому три песни по две тысячи за каждую. И плюс отгребу за эту тачку, с ее-то наворотами за десятку уйдет спокойно, если вообще не за пятнашку.
И тут же вспомнился работяга с завода 'Москабель', благодаривший меня за выступление. И ведь большинство из заводчан и 'Москвича' за душой не имеют, хотя пашут, не покладая рук. А я тут такой весь из себя, заявился из будущего, передрал чужие песни и книги, вписался в писательский и артистический бомонд, дачи в Переделкино и кооперативные квартиры в центре Москвы покупаю... И еще ему, видите ли, годовалая 'Волга' плоха стала. Зажрался, буржуй! Но что поделать, слаб человек, и я тоже не исключение, светящийся нимб над головой мне явно не угрожает.