Перила
Шрифт:
Тут я выпадаю из разговора, потому что меня накрывает нехорошая мысль: на что же похож весь этот бред? Ну, конечно, очень просто – я почти теми же словами расписывал нашу будущую пластинку, которая перевернет мир. Элемент провокации… Ненавязчивый мастеринг… Ударный номер, открывающий альбом… Разве что убрать «бродячих животных» – и получится точь-в-точь мой искрометный монолог в «Хитер бобре» три недели назад, в компании Молодых-Звезд-Замышляющих-Дебютный-Гениальный-Альбом…
Очень приятно! Неужели это
Поднимаю голову и обнаруживаю Самвела уже сидящим на барной стойке. Более того – большинство людей в клубе смотрят на него. К тому же сейчас, похоже, перерыв между выступлениями двух групп, и он пользуется этим вовсю – фальшиво распевает, помогая себе жестами.
Я успеваю разобрать последние две строчки:
– Шли лихие люди за котом! Шли они испробовать мясца-а-а его!!!
Мордашки у присутствующих сейчас просто замечательные. Вы себе представляете День открытых дверей в дурдоме?
Давать публике передышку – это против всех законов большого шоу-бизнеса, поэтому опомниться им Самвел не дает.
– А потом – контрастная смена настроения! Из мрачной псевдогероической саги слушатель катапультируется в развязный фанковый поток неструктурированного сознания! Следующий номер будет называться «Пузико песика»! Только хардкор! Пока готов только припев, слова там такие:
У песика пузико!У песика брюшко!Животик у ТузикаНабит вкуснющим мяском!Вижу, как Роммель делает отчаянные попытки не заржать, а Стэн, похоже, наоборот, на грани рвотного рефлекса. Я незаметно выхожу в коридор, набиваю Стэну эсэмэску: «Давай сваливать, выходи к сортирам».
Стэн появляется буквально через секунду после отчета о ее доставке.
– Ну как тебе концептуальное искусство? – принимаю я ернический вид.
– Напалмом жечь такое искусство… Пузико песика…
– Али не любо? – продолжаю глумиться над ним.
– Заткнись, а? Где только таких делают? Слушай, причем он всем этим, которые вокруг, уже говорит, что мы – музыканты его проекта! Нормально, а? Я что, похож на таких, которые морских свинок точат?
В коридоре на секунду становится темно – это вслед за Стэном из зала вываливается Троцкий, умудрившись заслонить свет своей тушкой.
– Слушайте, это что такое было вообще?
– Это нам наказание, – мрачно хохмит Стэн. – Такие типы посылаются группам, которые собачатся между собой на ответственных концертах… Кстати, если кого обидел – не со зла, без обид…
– Да я тоже хорош был, – каюсь я. – Надо просто на будущее выводы сделать. И держаться заодно, а не искать крайних…
Из зала раздаются звуки перегруженных гитар – значит, следующая
– Так, давайте Роммеля вызволять, а то эта мечта скинхеда сейчас сообразит, куда мы смылись. Мы же его музыканты, не хухры-мухры…
– Роммелю щас наберу, – говорит Троцкий, – а то эсэмэску он может через неделю прочитать. А вы пока валите на улицу, если хотите.
Мы киваем, поднимаемся с инструментами по лестнице и выходим на свежий вечерний воздух. После душного зала (где, видимо, вентиляция все-таки не вывозит) кажется, что попал в сказку. Дышим полной грудью и думаем каждый о своем.
Лично я о том, что живу какими-то параллельными жизнями. Вот поеду в субботу на кружок – и попаду в другую реальность. Ту, обитатели которой даже не подозревают, что бывают такие клубные концерты. И что существуют «концептуальные артисты», ищущие состав, чтобы играть песни про ловлю и приготовление в пищу бродячих животных… Точнее, не обязательно бродячих…
Стэн, видимо, в этот момент попадает в унисон моим мыслям.
– Животик у Тузика… Набит вкуснейшим мяском… – напевает он себе поднос.
– Не вкуснейшим, а вкуснющим… – машинально поправляю я.
– Елы-палы! До чего же привязывается, зараза! – плюется Стэн.
– Значит, стопроцентный хит, – мрачно поясняю я.
Из дверей появляются Троцкий и Роммель.
– Куда вы смылись? Мы же только что звездами стали! – хохочет Роммель. – Чувак такую бурную деятельность развел, а вы в самый ключевой момент вдруг заднего врубаете!
– Не придуривайся, – говорю, – давайте двигать куда-нибудь отсюда.
– По пивасику? – оживляется Троцкий.
– Это у нас можно, только поздно очень… Если только у метро что-то зацепим. – Я взваливаю на себя синт. – Главное, чтобы этот стремный товарищ нас не догнал.
– Ну да, товарищ хоть и забавный, но реально стремный, – признает Роммель. – Зря, наверное, я ему свой телефон дал.
– Ты? Ему? – вылупляется на него Стэн. – На фига?
– Правда, ты чем думаешь? Он же от нас не отстанет теперь! – ужасаюсь я.
– Да ладно, не очкуйте… Он попросил, какие проблемы?..
Минуту мы шагаем молча, только прибавляем шагу.
– Чему быть, того не миновать, – решаю я. – А сейчас давайте радоваться вольной жизни, пока он еще не позвонил. Давайте потрещим хотя бы…
– А о чем трещать будем? О нашем альбоме? – спрашивает Стэн. – Ты же удочку забросил, а с тех пор молчок.
Я вспоминаю «кривое зеркало», о котором думал в клубе, и вздрагиваю.
– Нет, – говорю, – эта тема… пусть отлежится пока. Целее будет.
Глава восьмая,
в которой фигурируют вербовка и шотландский джин