Перо фламинго
Шрифт:
– Ты виновник этого переселения, – сказал он Читте, который с грустью смотрел на уплывающие каноэ. – Да, молодой семинол, это твоих рук дело! Ты уничтожил их запасы провизии, и они вынуждены покинуть эту страну. Последуем за ними и узнаем, куда держат они путь. Потом я приведу моих храбрых воинов, и мы разрушим гнездо белых людей.
Когда флотилия скрылась за поворотом реки, оба семинола сели в каноэ, украденное Читтой, и поплыли вниз по течению. Они держались близко к берегу, чтобы не быть замеченными теми, кто плыл впереди.
Тщательно осматривали они места, где племя располагалось
Кат-ша был очень доволен. Следуя за племенем Микко, он в то же время приближался к островку, где находились его воины. Подумывал он привести своих молодцов и напасть на индейцев, путешествовавших со своими женами и детьми, а затем, завладев их имуществом, вернуться к форту Каролина.
Хас-се случайно обратил внимание на золу костров и отпечатки ног двух семинолов, а вскоре оба мальчика увидели каноэ, которое через секунду скрылось за поворотом. У Хас-се глаза были зоркие, и он первый ее заметил.
– Смотри! – крикнул он Ренэ. – Или это мои соплеменники, и, значит, мы скоро догоним отставших, или это враги, преследующие их. Та-ла-ло-ко, нам – или, вернее, мне – предстоит работа: я должен узнать, что это за каноэ, и предостеречь моих соплеменников, если им угрожает опасность. Но тебя я постараюсь уберечь от встречи с врагами.
– Какие глупости, Хас-се! Вместе мы пустились в путь, и я не покину тебя в минуту опасности. Твои друзья – мои друзья, твои враги – мои враги. Не думай обо мне и поступай так, как ты считаешь нужным, а я последую за тобой, куда бы ты ни пошел.
Хас-се ничего на это не ответил и только улыбнулся, словно хотел сказать: «Хорошо, Та-ла-ло-ко, я принимаю твое предложение, и вместе мы пойдем навстречу опасности».
В обычных условиях Хас-се вряд ли счел бы благоразумным пересекать пруд при ярком дневном свете, когда на противоположном берегу могла быть устроена засада. Но сейчас он решил рискнуть, надеясь, что людям, сидевшим в каноэ, не придет в голову оглянуться и посмотреть, не следует ли кто-нибудь за ними.
Быстро пересекли они заводь. Хас-се зорко всматривался в заросли на противоположном берегу, но ничего подозрительного не заметил. На узких просеках среди темных кипарисов не видно было никаких следов человека. Они ввели каноэ в узкий канал; течение было едва заметно, но Ренэ, к великому своему удивлению, убедился в том, что поток течет в сторону, противоположную той, в какую текла река, извивавшаяся среди солончаков. Хас-се приказал ему хранить молчание, и Ренэ не проронил ни слова, но твердо решил найти объяснение этому странному явлению.
Впоследствии он узнал, что река, по которой они поднимались, и та, по какой они сейчас спускались, обе берут начало в великих болотах и связаны многочисленными каналами, но в то время, как одна течет на восток, к Атлантическому океану, другая несет свои воды на запад и впадает в Мексиканский залив.
Считая себя незамеченными, мальчики едва не попали в западню. Хитрый Кат-ша привык быть всегда настороже; он знал, что за каждым деревом может притаиться враг, каждое дыхание ветерка может принести боевой клич врага. Когда каноэ его вошло
О своем открытии он сказал Читте, а тот посоветовал выйти на берег, спрятаться и подстеречь преследователей. Но Кат-ша был умнее и опытнее, чем Читта.
– Если преследователи нас заметили, – сказал он, – они ждут, что мы устроим засаду как раз здесь, у входа в канал. Нужно обмануть их ожидания. Благополучно миновав опасное место, они подумают, что мы их не видели. Поплывем дальше.
Сделав еще около мили, Кат-ша остановил каноэ. В этом месте ползучие растения свешивались над водой, а прибитые к берегу затонувшие деревья мешали плаванию. Здесь поток был так узок, что едва хватало места для одного каноэ. Вытащив свое суденышко на сушу, они спрятали его в кустах.
Кат-ша притаился на одном берегу, Читта на другом; оба были скрыты густой завесой ползучих растений. Достав луки и стрелы, они терпеливо стали ждать.
Хас-се и Ренэ осторожно плыли по каналу, понятия не имея о расставленной для них ловушке. Когда оставалось четверть мили до того места, где устроена была ловушка, Хас-се прошептал:
– Там, дальше, река суживается. Смотри внимательно, Та-ла-ло-ко, прислушивайся к каждому шороху.
Ренэ ответил ему также шепотом:
– Я смотрю в оба, Хас-се... Ах, что это?
Где-то треснула ветка, и мальчики, подняв весла, стали прислушиваться. Каноэ было предоставлено самому себе, и течением его отнесло к полузатонувшему дереву. Ренэ опустил руку в воду, чтобы оттолкнуться от ствола, но тотчас же ее выдернул и тихо вскрикнул: длинная водяная, змея из породы мокасинов скользнула по стволу и уплыла к тинистому берегу.
IX. ПЛЕМЯ МИККО
Услышав приглушенный крик Ренэ, Хас-се быстро оглянулся и увидел мокасина, скользнувшего в воде. Заметил он и капельку крови на пальце своего друга.
Не говоря ни слова, молодой индеец бросился к Ренэ, вытащил из ножен маленький острый кинжал, расширил им ранку и стал высасывать из нее кровь, после чего прополоскал рот водой.
Потом он взял пригоршню ила и обложил им больной палец. Схватив весло, он повернул нос каноэ к верховьям потока, и они поплыли назад, к маленькой лагуне, где росли какие-то странные водяные лилии. Хас-се захватил охапку их и вырвал с корнем. Взяв одну луковицу, он размял ее, смыл грязь с руки Ренэ и приложил луковицу к ранке.
Рука распухла и сильно болела, но корень лилии, приложенный к пальцу, сразу успокоил боль. Ренэ вздохнул с облегчением и стал благодарить своего друга.
– Это лекарство знают все мои соплеменники, – отозвался тот.
Помолчав, он с гордостью добавил:
– Бледнолицые умеют делать вещи, которых нет у нас, индейцев, но они не знают того, что знаем все мы. Где водятся ядовитые змеи, там всегда можно найти растение, делающее яд их безвредным. Этого белые не знают. Скоро рука твоя перестанет болеть, и ты забудешь о читта-уива, великой водяной змее.