Перо, закон и стеклянный шар
Шрифт:
Когда Хальрун задумывался, его язык начинал жить собственной жизнью, но Дорен разумно не обращал внимания на чужую болтовню, и газетчик замолчал. Под подошвами журналиста (к счастью, достаточно толстыми) мерзко похрустывало стекло, оставляя царапины на паркете. У Дорена, как показалось Хальруну, получалось ходить более аккуратно. За правой дверью они обнаружили проходную комнату в состоянии ненамного лучше прихожей.
– Все ящики выдвинуты, - заметил Хальрун, - Тут что-то искали? Как думаете, детектив?
– Похоже на то… Осторожнее!
Хальрун забылся и отпустил
– Негодный из вас вор! – процедил полицейский, прислушиваясь к окружению.
– Не то, что вы, – огрызнулся Хальрун.
– Я не удивлен, что в тот раз вас поймали.
– В тот раз? Что вы имеете в виду?
– Я имел в виду фабрику… Из которой я помог вам выбраться почти без потерь.
– Статья за подбитый глаз – хороший размер. Я узнал...
Хальрун замолчал, потому что в глубине квартиры раздался глухой нечеловеческий голос.
– ...кто-то есть? Сюда! Сюда...
Голос шел как будто издалека. Хальрун посмотрел на пораженного загадочным призывом детектива.
– Я в духов не верю, – заявил газетчик.
– Я тоже, – мрачно согласился детектив, а затем они оба, едва не сталкиваясь плечами, устремились обратно в прихожую.
Не заботясь больше о том, чтобы не потревожить улики на полу, Хальрун пересек холл и замер перед левой дверью. Рядом встал детектив Лойверт.
– Кто-нибудь... На помощь... Кто-нибудь! – отчаянно звал голос как будто откуда-то с той стороны.
Он звучал так неестественно, что пробирал до костей, и тем, кто его слышал, хотелось поежиться. Хальрун невольно вспомнил о доме госпожи Лаллы, с его таинственными шорохами и постукиваниями без видимой причины, и разозлился. Опытная шарлатанка знала, как оставить после себя нужное впечатление
– Не будем же мы тут стоять? Вперед, – шепотом предложил журналист.
– Держитесь позади, – также тихо велел Дорен.
– Как скажите. Возражать не стану.
Право пройти первым он оставил полицейскому, а сам приготовился внимательно смотреть из-за плеча детектива. На всякий случай Хальрун взял в руку увесистый зонтик, который подобрал тут же, в прихожей вея Лакселя.
– В драке он вам не поможет, – сказал Дорен, – но если вам с ним спокойнее… Заходим?
Хальрун кивнул:
– Я готов. Ко всему.
Он оказался не прав. Хальрун ждал драку, опасного противника, а не мертвое тело. Дорен при виде уже остывшей находки застыл, и журналист едва не врезался ему в спину.
Глава 9
Что за столом сидит покойник, Хальрун понял сразу. Он не в первый раз видел убийство, но в Роксбиле обычно все происходило более неряшливо. Там предпочитали разбивать головы или протыкать животы, а вей Лаксель раскинулся в кресле в позе спящего. Только синее лицо да свесившаяся через подлокотник рука молодого фабриканта не оставляли простора для сомнений.
Перед тем, как упокоиться навсегда, Ракард отдыхал. Из-под его великолепного красно-черного домашнего халата выглядывала белая шелковая
Хальруна передернуло.
– Детектив? – позвал он Дорена и удивился, как глухо звучал голос.
– Ничего не трогайте, – отозвался полицейский таким же тоном. – Стойте на месте.
– Но убийца еще может быть тут. Кто-то же нас звал?
Дорен вел себя странно: не двигался и на покойника смотрел с заметным отвращением. При жизни Ракард, может, и заслуживал такого отношения, но не тогда, когда от него осталась лишь телесная оболочка. Внезапно отмерев, Дорен глубоко вдохнул.
– Разумеется, вей Осгерт, – процедил он сквозь зубы. – Держите крепче ваш зонтик, наблюдайте за выходом и прислушайтесь ко всему. Мне нужна пара минут.
– Детектив? – спросил Хальрун. – Все хорошо?
– Хорошо? – Дорен выразительно посмотрел на тело, поморщился и все-таки подошел, чтобы осмотреть Ракарда. – Ничего хорошего, вей Осгерт, я вокруг себя не вижу.
Пока детектив был занят, Хальрун осмотрелся. Темно-зеленые шторы закрывали окна, но над сидящим имелась лампа с четырьмя газовыми рожками. Ее света хватило, чтобы рассмотреть все подробности, включая темные полосы на шее мертвеца. Они стали видны, когда Дорен отодвинул ворот рубашки. Детектив прикасался к ткани кончиками пальцев, словно боялся пошевелить ее лишний раз, зато следы от удавки он рассматривал долго и внимательно. Взгляд Дорена становился все более и более заинтересованным... Газетчик поморщился и отвернулся.
Углы комнаты терялись в тени, как, видимо, и задумывал хозяин. Над интерьером тщательно работали, и Хальрун видел вокруг себя попытку создать подобие веселого дома, предпринятую человеком, который на знал цену денег и не имел вкуса. Отсюда хотелось бежать, и газетчик нетерпеливо переступил с ноги на ногу
– Что-то узнали, детектив? – спросил он.
– Удавка. А еще его били по затылку.
Дорен осторожно опустил голову покойника обратно на подголовник кресла, и Хальрун еще раз присмотрелся к убитому. Под складками ворсистого халата скрывалась уличная одежда, а волосы фабриканта были разделены на идеальный косой пробор и блестели от средства для укладки. Все указывало на то, что Ракард стал мертвым еще вчера, и эту ночь провел в кресле, а не в постели.
– Зачем было бить? – не понял Хальрун.
Дорен дернул уголком рта и брезгливо вытер руки о собственный плащ.
– Чтобы не сопротивлялся. Только не могу понять, как это сделали.
Детектив продемонстрировал Хальруна замах воображаемой дубинкой, которому мешала широкая спинка сидения.
– Ловкий убийца? – предположил Хальрун. – Или Ракарда усадили уже после оглушения? Есть ли смысл сейчас гадать?
Дорен с сожалением обвел комнату взглядом.
– Нужно осмотреть всю квартиру и найти того, кто нас звал. Не отставайте… И не трогайте ничего.