Персидские юмористические и сатирические рассказы
Шрифт:
— Если не пойдём, будут неприятности! — вздыхает господин Мохаммадпур.
— А что мы можем сделать? — спрашивает господин Мохаммад-заде.
— Не пойти,— отвечает господин Мохаммади.
— Одной рукой в ладоши не хлопнешь. Незачем лезть на рожон,— говорит Господин Мохаммад-заде.
Но господин Мохаммади упрямо повторяет:
— Что касается меня, то я не пойду.
Мне нравится упорство господина Мохаммади, я тоже не хочу идти.
И снова возобновляется общий разговор.
—
Господин Мохаммад-заде нажимает на звонок. Проходит пять минут, прежде чем появляется слуга.
— Чаю! — приказывает господин Мохаммад-заде.
Когда слуга уходит, господин Мохаммадиян возмущается.
— Совсем обнаглел, сукин сын! Какой гонор! Будто он главный директор!
— Он жаловался, что в этом месяце ему не давали чаевых,— сообщает господин Мохаммад-заде.
— Мы по глупости дали ему однажды пять туманов,— негодует господин Мохаммадпур,— так он теперь считает, что это наша обязанность!
— Что поделаешь? Бедняга еле концы с концами сводит! — вступается за слугу господин Мохаммади.
— Что значит «бедняга»? Он живёт лучше нас с вами! Помимо зарплаты, имеет чаевые, получает спецодежду, в праздники — подарки от сотрудников и посетителей. Это у нас, как говорится, румянец только от пощёчин.
— А про то, что он на руку не чист, забыли? — подхватывает господин Мохаммадпур.— Вчера я дал ему два тумана на пачку сигарет, так он даже не подумал вернуть пять риалов сдачи. Тогда я послал его за бутылочкой пепси-колы, а денег не дал. Таким образом, мы с ним квиты, ха-ха-ха…— И он смеётся с таким наслаждением, что мне становится и противно, и завидно.
За чаем господин Мохаммади жалуется:
— У меня так подвело желудок, просто не знаю, как дотерплю до обеда.
— А что, разве вы утром не завтракали? — спрашиваю я.
— Нет, боялся опоздать. Черт бы побрал эту контору со всеми её порядками!
— Жаль, вас не было вчера. Я ходил с приятелями в закусочную «Зиба». Какая там вырезка! А какой кебаб из барашка! — Господин Мохаммадиян причмокивает.
— Между улицей Саади и Лалезар есть отличный и довольно дешёвый ресторанчик. Вы бывали там? — спрашивает господин Мохаммад-заде.
— А я знаю,— перебивает его господин Мохаммадпур,— ещё один, на площади Моджассамэ, незаметный такой, в подвальчике. Но кормят великолепно!
— Был я там — дорого! Очень дорого! — замечает господин Мохаммадиян.
— Да что вы! Вполне терпимо! Конечно, недёшево, но сносно!
— Нет, дорого! Очень дорого!
— Дороже, чем на Лалезаре нам не по карману! — заявляет господин Мохаммад-заде.
Через полчаса раздаётся голос господина Мохаммади:
— Кстати, вы читали вчерашнюю газету? Снова сбиты четыре самолёта.
— Вот
— Лучше спросите — сколько лет…— отвечает господин Мохаммад-заде.
— Но ведь они получают помощь извне! — вступает в разговор господин Мохаммадпур.
— Ну и что! — возражает господин Мохаммади.— Главное, они сами с усами!
— Они сплочены, чего не скажешь о нас! — говорит господин Мохаммадиян.
— Они мужественны, а что мы? Трусы! — заявляет господин Мохаммад-заде.
— Нам не дают развернуться! —- пытается возразить господин Мохаммадпур.
— Речь не о том, дают или не дают! — обрывает его господин Мохаммади.
— Да, но все-таки должны быть какие-то объективные условия. Вот, например, в послевоенные годы, когда… — начинает вспоминать господин Мохаммадиян.
Все ударяются в воспоминания. И каждая очередная тирада заканчивается одной и той же фразой: «Нет, все бесполезно!»
Стрелка часов движется к часу. Мы с нетерпением смотрим на неё, устало вздыхаем и с удовлетворением думаем: «Слава богу, день кончился».
Без двадцати час мы поспешно складываем бумаги и оставляем их до завтра.
А через пять минут господа Мохаммадиян, Мохаммад-заде и Мохаммадпур уже выбегают из комнаты, обгоняя друг друга. Я и господин Мохаммади, оставшись вдвоём, обмениваемся понимающими взглядами и не знаем, смеяться нам или плакать.
«А он хороший парень,— думаю я. — Надо бы с ним поближе сойтись».
Если бы не господин Мохаммади, я бы здесь не выдержал.
От работы до остановки автобуса я почти бегу, иначе долго простоишь в очереди. Я устал и мечтаю только о том, чтобы втиснуться в автобус, чтобы в нем для меня оказалось местечко, нет, не местечко — пятачок, лишь бы на ботинки не наступали и я не отдавил кому-нибудь ногу, чтобы меня не задевали локтем по лицу и я не ударил кого-нибудь рукой по голове. В потоке проезжающих машин я высматриваю знакомых автовладельцев в надежде, что меня хоть немного подбросят. Моей радости нет границы, если кто-нибудь вдруг притормозит и просигналит. Ура! Я спасён от томительного ожидания, очереди и давки в автобусе.
Придя домой, я переодеваюсь, обедаю и ложусь на диван. Беру в руки книгу, которую никак не могу дочитать — на полный желудок голова не работает. Тогда я снова проглядываю вчерашнюю газету. На странице третьей и четвёртой читаю: бомбардировки, взрывы, протесты, демонстрации, открытия, изобретения, новые лекарства, книжные новинки, последние фильмы…
«Число подбитых самолётов в этом месяце достигло четырёхсот двадцати семи. Но официальные органы воздерживаются от подтверждения этого сообщения».