Персидские юмористические и сатирические рассказы
Шрифт:
— Второй, видите ли, тоже… посещает университет! Диктор:
— Итак, два ваших сына учатся в университете. Отлично. Расскажите, пожалуйста, господин Меллат-заде, нашим радиослушателям, чем занимаются остальные ваши дети?
— Из оставшихся ещё двое тоже посещают университет.
— Итак, дорогие радиослушатели, как вы могли убедиться, преуспевающий человек нашей эпохи имеет восьмерых детей, из которых четверо учатся в университете… Ну хорошо, господин Меллат-заде, а остальные четверо?
— Из этих четверых двое посещают другой университет!
— Великолепно!
— Один из них тоже посещает университет.
— Итак, господин Меллат-заде, остаётся последний — ваш любимый малыш! Не так ли? Чем же он у вас занимается?
— Ну, естественно, он тоже посещает ещё один университет!
— Довольны ли вы учёбой ваших детей?
— Да, конечно, я совершенно счастлив!
— Не расскажете ли вы, господин Меллат-заде, нашим радиослушателям, каким образом вы достигли такого успеха в жизни?
— Всем, чего я добился, я обязан собственному трудолюбию, усердию и прилежанию.
— Итак, теперь вы знаете, дорогие радиослушатели, в чем заключается секрет успеха господина Меллат-заде, имеющего восемь детей, которые все в настоящее время учатся в университете! Браво, господин Меллат-заде, вы действительно образцовый отец! Вы получаете приз — золотые наручные часы фирмы «Оболванивание». А теперь, дорогие радиослушатели, послушайте весёлую песенку «Голубой цветочек». Её исполняет госпожа Рухтараш [123] в честь нашего счастливого и процветающего отца.
123
Рухтараш— букв.: скребущая душу.
Вечером того же дня читатели «Обоюдоострого меча» на четвёртой странице журнала увидели портрет человека, сидящего за столом и беседующего с корреспондентом. Под фотографией было написано: «Дорогие читатели! Ниже мы печатаем беседу нашего корреспондента с преуспевающей личностью, несгибаемым патриотом по имени Меллат-заде». Далее шли очередные вопросы:
— «Скажите, пожалуйста, господин Меллат-заде, сколько вам лет и довольны ли вы своим положением?
— Мне пятьдесят пять лет, и я чувствую себя совершенно счастливым.
— Вы женаты?
— Да, у меня жена и восемь детей.
— Что делает старший?
— Посещает университет!..
— Ну а последний, ваш любимый малыш, чем он занимается?
— Он тоже, естественно, посещает ещё один университет…
— Браво! Вы образцовый отец и счастливый человек! Разрешите мне от имени журнала „Обоюдоострый меч” вручить вам полугодовую подписку на наш журнал и пожелать вашим счастливым детям всяческих успехов и процветания!»
В тот же вечер, когда зрители включили свои телевизоры, диктор объявил: «Дорогие телезрители! Сейчас вы увидите…» На экранах появился сидящий за столом щуплый и жалкий человек с вытянутым костистым лицом и ввалившимися глазами. В ответ на каждый вопрос корреспондента он сначала смотрел куда-то под стол, а затем уже отвечал:
— Мне пятьдесят пять лет… Я совершенно доволен своим
Любезно улыбнувшись, диктор добавил: «Итак, вы видели счастливого человека с железной волей и несгибаемым характером! Перед вами выступал самый преуспевающий человек наших дней, господин Меллат-заде. Ваша премия — скороварка марки…»
Супруги, смотревшие за ужином телевизор, переглянулись. Жена, положив обратно взятый было с тарелки кусок мяса, хлопнула по голове своего мужа и закричала:
— Учись, увалень несчастный! Человек имеет восемь детей — и все учатся в университете! А ты, болван, не способен оплатить учёбу двух своих сыновей! Слюнтяй бестолковый, тряпка! А ну-ка, пораскинь мозгами! Напиши письмо своему директору, заместителю, в газету, в журнал! Не сиди сложа руки! Действуй!..
Тайна
Едва я побрился и сел с семьёй завтракать, раздался пронзительный звонок в дверь. Это была жена моего старого друга Саид-хана. Взволнованная, она вбежала в комнату и с места в карьер закричала:
— Умоляю вас, помогите! Забрали Сайда и собираются упрятать его в сумасшедший дом!
— Сайда?
— Да, умоляю вас, помогите!
— Что такое, в чем дело?! Разве были какие-то основания?
— Да не знаю. Правда, в последнее время он был чем-то сильно расстроен, разговаривал сам с собой, то и дело размахивал кулаками и неистово кричал: «Знаю… но сказать не могу!» Мы все пытались успокоить его, умоляли объяснить, что с ним, но он только судорожно хватался за голову и выкрикивал: «Знаю, но сказать не могу!»
— А где он сейчас?
— В полиции!
— Когда его задержали?
— Два дня назад.
— В чем его обвиняют?
— Его обвиняют в том, что он в нетрезвом виде устроил демонстрацию на улице, а потом, когда его отвезли к врачу на освидетельствование, тот признал его невменяемым… Умоляю вас, сделайте что-нибудь!
«Что бы это могло значить? — подумал я.— Сайд чувствовал себя нормально, никогда ни на что не жаловался. Что касается алкогольных напитков, то он их вообще в рот не брал. Мог ли он в нетрезвом виде на людной улице устроить демонстрацию? Нет, здесь что-то не так!»
Я быстро оделся и вместе с женой Сайда поспешил в полицию.
— К сожалению, час назад его отправили в сумасшедший дом,— ответил нам дежурный.— Он вёл себя так буйно, что никто не мог с ним справиться. Два дня назад напротив меджлиса он собрал такую толпу, что было нарушено уличное движение. Это была настоящая демонстрация! На всю площадь он кричал: «Знаю, но сказать не могу!» Ясно, что он лишился рассудка.
Разговаривать дальше было бесполезно. Одно стало ясно: если мы не постараемся спасти Сайда, его на всю жизнь упрячут в дом умалишённых.