Персоны нон грата и грата

Доброва Евгения Александровна

Выпив по чашке эрл-грея с кукурузным багетом, Нина с итальянцем решили провести день на пляже, а Лена и Ваня — разведать окрестности. Выходя из опустевшего ресторана, они стали свидетелями сцены. Персонаж в белых и не очень белых передниках словно по циркулю выстроился в круг, посреди которого стоял толстый шеф-повар в громадном смешном колпаке. На полу, у его ног, красовался двойной лоток с ложками и вилками. Шеф был в ярости, он указывал на приборы рукой и орал по-арабски.

— Обана! — сказал Ваня. — Субботняя порка за грязные вилки.

Ближайшим

крупным населенным пунктом был город Сусс — как показывала карта, десять километров по шоссе, никуда не сворачивая. У ворот отеля Ваня с Леной поймали такси, — вернее, такси само их поймало, — сели на заднее сиденье и поехали.

— Суссу около трех тысяч лет, — сказала Лена, листая путеводитель. «Рено» катило по ровному шоссе. — В нем есть медина — кварталы старого города, обнесенные крепостной стеной с целью фортификации. Кроме того, улицы медины переплетены в лабиринт. Так что мы туда не пойдем, — заключила она и положила голову Ване на плечо.

— Сусс, — объявил таксист. — Вам куда: набережная, центральная площадь, медина?

— Центральная площадь.

Шофер круто взял вправо.

— Городок, как наш какой-нибудь Сергиев Посад, — сказал Ваня, глядя по сторонам, — колоритный и безвкусный.

Таксист получил три с половиной динара по счетчику и укатил. Они стояли на площади, разлинованной крупными ромбами. Солнце палило немилосердно, не спасала даже тень от пальм, тут и там растущих на плацу.

Куда пойти… направо? прямо? Наугад они свернули на боковую пыльную улицу, протянувшуюся вдоль берега, и зашагали по теневой стороне.

Улица оказалась длинная. Дома на ней стояли разномастные, у многих даже этажи были построены в разных стилях: здесь так принято, каждая новая семья надстраивает себе этаж. Ваня сфотографировал одну такую постройку. Бельэтаж со средневековыми окнами-бойницами выложен терракотовой кафельной плиткой, над ним — ар нуво с эллипсоидными иллюминаторами во всю стену, затем этаж простой кирпичной кладки, и наконец, белоснежная византийская аркада, венчающая этот средиземноморский коктейль.

Среди учреждений тоже попадались экстравагантные здания — у нас бы сказали, конструктивистские. Окна все эдакие-растакие, бетонные витые лестницы… И ведь не знали арабы ничего о том, кто такой Татлин. А строили.

На порогах бесчисленных лавок и павильонов стояли мальчишки-зазывалы.

— Come in, madam, — кричали они Лене, — don’t buy, just have a look! [3] — И заманивали жестами в глубь ярко освещенных лабазов.

Но вместо сувенирных рядов они решили зайти в супермаркет государственной торговой сети «Женераль». В отделе модной одежды Лене понравились юбки странного треугольного фасона. Их было две: черная и оранжевая.

3

Заходите, мадам! Можете не покупать — только посмотрите! ( англ.).

Ярлычок

сообщал: фирма Body Guard, сделано в Испании.

— Я дам вам ремиз, скидку, — сказала хорошенькая сейлс-вумен, заметив, что Лене приглянулись юбки. — Какой предпочитаете цвет, блэк или оранж?

Лена вертелась перед зеркалом с юбками в руках, прикладывая то черную, то оранжевую.

— Оранж, — наконец выбрала она.

— Ми ту, — сказала продавщица, — я тоже.

В примерочной Лена оглядела себя со всех сторон, даже попросила у хорошенькой сейлс второе зеркало, чтобы увидеть попу. Юбка села хорошо, и Лена ее купила.

Когда продавщица выписывала чек, к прилавку подошла напарница:

— Поехали в выходные на Табарку.

Табарка — портовый городок на Средиземном море, в нем проходят фестивали и шоу. А звучит как будто Жмеринка какая, или Гребенка, или Коммунарка. Табарка — Коммунарка. Совершенно свойское название.

В цокольном этаже «Женераля» находился большой продуктовый корт. Ваня захотел купить к чаю банку чамиа, тунисской халвы, и они отправились исследовать содержимое стеллажей.

— Вот она. Смотри, какая красивая. Возьмем домой пару банок?

— В «Ашане» такая же — на десять рублей дороже.

— Когда еще я поеду в «Ашан»…

Заодно в корзину приземлилась упаковка фисташковых йогуртов «Данон», шайба тунца с лимоном, кирпич финиковой пасты и бутылка местного ликера «Тибарин».

Оказалось, кассирши государственного «Женераля» обсчитывают точно так же, как на Рижском рынке, и так же бурно реагируют на разоблачение. Но ведь и Лена может поорать, чтобы стекла звенели. Прибежал старший менеджер: «Всё о'кей, всё о'кей…» Переплаченные деньги вернули. В знак окончательного примирения менеджер сунул журнал — каталог товаров:

— Итс э сувенир.

— Ваш чек наш сувенир, — сказал Ваня.

Блуждая по улицам Сусса, набрели на пиццерию. Со стороны заведение выглядело прилично: на веранде стояли белые тенты, звучала нежная арабская мелодия.

— Давай перекусим, — предложила Лена.

В целях коммерции меню было составлено на пяти языках — арабском, английском, французском, немецком и русском, — а для всех остальных названия блюд сопровождали картинки. Листки когда-то распечатали на струйном принтере, а потом не раз и не два на них ставили чашки, проливали воду, брали мокрыми руками, так что с некоторых страниц буквы плакали ручьем.

— Что такое thun? — спросила Лена. На всех европейских языках это слово было написано одинаково.

— Тюна-фиш. Тунец. Еще есть морские фрутс, четыре фромажа, пеперони и веджетериан.

— Давайте тюна-фиш.

Все остальное доверия не вызывало. Не далее как вчера, соскучившись по европейской еде, они отправились в расположенный неподалеку от отеля порт Кантауи съесть в ресторане пиццу с салями — и получили лепешку, украшенную несъедобной ливерной нарезкой. Ваня вызвал шеф-повара.