Перстень Агируса
Шрифт:
— Дядя Альфред, успокойся и давай выслушаем Эллинор. Твои обвинения вряд ли помогут ей собраться с мыслями, — встал на защиту гостьи Марк. А норвежка благодарно посмотрела на него и лицо ее вдруг восхищенно засветилось — обычная реакция девушек, видящих Марка.
— Не ставила я никаких прослушек, — с обидой в голосе произнесла она и добавила, — так вы будете спрашивать?
Профессор досадливо хмыкнул и плюхнулся в кресло, а Марк спокойно предложил:
— Эллинор, давай поговорим не о нас, а о тебе. Кто ты?
— Я приехала сюда не из Норвегии,
— Нам это давно известно, — пренебрежительно вставил Альфред Мейсен.
— Как вы узнали?, — удивилась девушка.
— Твой скандинавский акцент не способен обмануть людей, бывавших в Южной Африке. Тебя выдал характерный для тех мест английский язык.
— «Вот как!», — подумала я, — «значит они давно имеют подозрения относительно Эллинор, но мне ничего не сказали об этом».
— Почему ты всех обманывала?, — спросил Дикки.
— Это длинная история, — отвечая Ричарду, Эллинор вновь смотрела на Марка.
— Мы не спешим, — молодой ученый встал и по телефону попросил Рэйчел Слейтер организовать для нас чаю.
— Ладно, — Эллинор откинула назад длинные волосы, уселась поудобнее и, продолжая смотреть на Марка, стала рассказывать.
— Когда-то моя семья имела ферму в Северо-Капской провинции. Мой отец был потомственный фермер бурского происхождения. А мама у меня норвежка, благодаря чему я прекрасно владею норвежским языком, и мне нетрудно было убедить всех, кроме вас, что я из Норвегии. Три года назад мои родители решили переехать в Австралию и хотели взять меня с собой. Но я решила остаться жить в Южной Африке с моей троюродной тетей Вайолет Мортон, папиной кузиной.
Эллинор заметила, как у всех слушателей от удивления вытянулись лица и засмеялась:
— Не такие уж вы проницательные всезнайки!
— А кто же тогда женщина, в семье которой ты живешь в Уэйкфилде?, — спросила Эми.
— Она и ее муж работают на доктора Бакли, — последовал ответ.
— Продолжай, — резко приказал Альфред Мейсен, — итак, ты осталась с тетей в Южной Африке. Что же было дальше?
— Мы жили хорошо, но потом кое-что случилось. На меня стал заглядываться сын одного местного полицейского начальника. Этот парень, его имя Табо, однажды распустил руки — полез ко мне обниматься. Я толкнула его и он упал в маквис — колючий куст. Получилось вдвойне неудачно — колючка повредила Табо глаз и его укусила ядовитая змея — зеленая мамба, которая пряталась на ветках куста. Ему ввели сыворотку и он выжил, но поврежденный глаз больше не видит, и есть проблемы с нервной системой из-за отравления змеиным ядом. Табо теперь инвалид.
В гостиную вошла Рэйчел Слейтер, она катила чайный столик на колесиках. Все немного проголодались и были рады выпить чаю с сендвичами и яблочным пирогом. После чая Эллинор продолжила:
— Отец Табо, полицейский начальник, как я уже сказала, вознамерился отомстить за увечья его сына и завел на меня уголовное дело за какое-то убийство, о котором я вообще ничего не знаю. Мне угрожала серьезная опасность. Вайолет к тому времени уже несколько лет была подругой доктора Бакли
— Хорошо, мисс Яансен, положим, что мы принимаем эту историю, — заметил профессор Мейсен без улыбки, — а что вы имели в виду, когда сказали, что все о нас знаете?
Эллинор дерзко посмотрела на Альфреда Мейсена и, нажимая на каждое слово, заявила:
— Мне известно, сэр, что вы, и Марк бессмертные и очень старые, хоть по вашему виду этого и не скажешь!
И девушка перевела взор на Марка Веттингера, но на сей раз ее глаза смотрели испытующе, словно она пыталась отыскать изъян в его внешности, что-нибудь, указывающее на солидный возраст.
— С чего вы это взяли?, — довольно грубым тоном спросил профессор.
— Мне рассказала Вайолет.
— И вы ей поверили?
— Да, — просто ответила девушка и замолчала.
Марк поднялся с дивана и подошел к французскому окну, ведущему на лужайку перед домом. Там он постоял немного, вдыхая воздух, который свежими волнами проникал в гостиную. Профессор Мейсен сидел в своем кресле с ошарашенным видом. Он ожидал чего угодно, но, только не это разоблачительное сообщение.
Эмили, Ричард и я онемели и удивленно смотрели то на Эллинор, то на агирусов.
Марк сохранял присутствие духа, но и ему не удалось скрыть изумление, а также тревогу. Потом он резко повернулся к мнимой норвежке и сказал:
— Согласись, Эллинор, что твои слова звучат в высшей степени неправдоподобно. Кто в здравом уме поверит в это?
Девушка ответила насмешливой ухмылкой, но не проронила ни слова.
Я поняла, что Марк хочет разузнать, насколько осведомлена Эллинор. Было очевидно — девушка имеет некую информацию об агирусах — теперь следовало определить что именно ей известно. И действительно, мой парень попытался уточнить:
— Снисходительная улыбка — это не ответ, Эллинор. Ты произнесла очень странные вещи в отношении меня и Альфреда, потрудись объяснить, что заставило тебя поверить?
— Я привыкла доверять Вайолет, она не увлекалась розыгрышами, — сказала девушка.
Дикки решил прийти на помощь Марку и с недоуменным видом произнес:
— Всему же есть предел, в том числе доверию. А если бы Вайолетт сказала тебе по секрету: — «Ты знаешь, дорогая племянница, а земля-то плоская, как тарелка», — ты и тогда бы не усомнилась в словах твоей тети?
— Ну а если я скажу вам, что доктор Бакли — умный и богатый человек — много лет выслеживает вас, собирает сведения о вашей жизни, даже поселился в Белдорфе, чтобы находиться поблизости. И все это ради одной цели — раздобыть ваш секрет вечной жизни и молодости!, — торжественно заявила Эллинор и добавила, бросив уничтожающий взгляд в сторону Дика:
— Может теперь вы перестанете разыгрывать комедию и мы, наконец, поговорим серьезно?
Альфред Мейсен ледяным тоном процедил: