Перстень Агируса
Шрифт:
Вначале я покормила птиц в оранжерее. Абитц быстро поел и, ловко открыв головой его персональную форточку, улетел по своим вороновым делам. Совенок поклевал совсем чуть-чуть и сразу же задремал на жердочке. Уже два дня я оставляю дверцу клетки открытой, чтобы птенец начал привыкать к свободе. Но сипухе полюбился этот птичий домик.
Кошек нигде не было видно. На зов никто из них не явился и мне пришлось отправиться на поиски. Питкина удалось найти в моей спальне. Он лежал под кроватью и был явно болен. Температура у него оказалась очень
Я отнесла больного кота на кухню и бросилась за своим собственным запасом чудесных лекарств — ведь по договору с Комитетом по Распределению у меня остается пять процентов всех целебных составов. Я могу использовать их по своему усмотрению.
— «Что же случилось с котом? Чем он болен?», — раздумывала я, подыскивая лекарство.
Выбор был остановлен на снадобье, созданном по старинному рецепту Дэвида де Вольфа, под названием: «Средство спасения при смертельной лихорадке». Я взяла также специальные капли для глаз.
Все лечение заключалось в том, что я налила в рот бессознательному коту пятнадцать капель средства и закапала ему глаза. Теперь нужно просто ждать, пока лекарство подействует. Произойти это должно по истечении трех дней и я была уверена в успехе.
Котенок пока не нашелся, но у меня не было духу продолжать поиски или сильно волноваться за него.
— «С Перси все в порядке, он спит где-нибудь и появится в кухне, как только проголодается», — успокоила я сама себя, налила чаю и с чашкой в руках вышла в сад. Есть мне совсем не хотелось.
По утрам я очень люблю обходить свою усадьбу, наблюдая, как подросли растения, какой цветок успел расцвести, а какой увял. Мне нравится смотреть как наливаются соком и спеют плоды на фруктовых деревьях. Приятно вдыхать воздух ранним утром, он — воплощенная свежесть, аромат пробуждения, дарящий бодрость и светлые надежды. Дыхание вечернего сада совсем другое и настроение оно порождает сумеречное — то романтическое, то несущее меланхолию, а изредка и грусть.
Со всех сторон сада раздавались голоса птиц. Казалось, что в кроне каждого дерева укрылся пернатый певец и выводит оттуда свои песни, оставаясь невидимым. По дорожке пробежал дрозд, то и дело поднимая хвост. Своим оранжевым клювом он схватил веточку и улетел.
Направляясь в сторону теплицы, я взглянула на клумбу с ромашками, что протянулась вдоль стены дома. Улыбка сползла с моего лица, а чашка выпала из рук...
Я не обратила на чашку внимания и подбежала поближе. Рыхлая почва на клумбе была сильно примята, а ромашки оказались сломанными и раздавленными, будто на них упало что-то тяжелое. Медленно я подняла голову и посмотрела вверх — так и есть! Как раз над раздавленными
Что это значит?! То, о чем я сейчас подумала было невероятным, невозможным, нереальным!
Что же это происходит? Я снова взглянула вверх и увидела то, чего не заметила сразу. Старый плющ — ровесник дома, оплел своими толстыми, узловатыми ветвями всю стену и покрыл ее поверхность аккуратным темно-зеленым ковром. Так вот, на промежутке между землей и моим окном зеленый покров выглядел потревоженным — торчали тонкие веточки и стебли, а в местах, где были сорваны листья, проглядывала каменная стена. Оторванных листьев было довольно много и лежали они тут же на земле, как раз под моим окном.
Я вдруг почувствовала, что у меня саднит и ноет спина. Две минуты спустя я стояла в ванной комнате и, сбросив футболку, разглядывала свою спину в большом зеркале. Между лопатками были явственно видны два наливающихся синяка. Не медля ни секунды, я помчалась в свою спальню, где осмотрела ночную рубашку, которую бросила на пол перед тем, как пойти в душ.
— Но ведь это невозможно, этого не может быть никогда!, — в бессильном отчаянии прошептала я, разглядывая порванную на спине рубашку.
Когда я понемногу начала подозревать, что ночной кошмар происходил наяву, что это был вовсе не сон, мне стало по-настоящему страшно. Мучительное и тошнотворное чувство постепенно заползало в меня, дыхание участилось и я боялась пошевелиться, но все же суетливо оглядывалась по сторонам.
Мне было совершенно необходимо поговорить с Эми, рассказать ей все. Я позвонила подруге и попросила приехать, как можно скорее.
Внизу хлопнула входная дверь и меня передернуло от страха.
— Доброе утро, — донесся приветливый голос миссис Картер и я облегченно выдохнула.
— Этак я психопаткой стану!, — рассердилась я на себя, — «Не превращайся в истеричку и не теряй самообладания», — прикрикнула я на собственную особу и помчалась вниз здороваться с экономкой.
Я нашла миссис Картер в холле, она снимала ошейник с Персоны. Собака увидела меня и подбежала поприветствовать, ласково толкая и стараясь лизнуть.
— Со мной сыграли злую шутку, Энни, — оскорбленным тоном сообщила женщина, — представь себе, дорогая, приезжаю я в ветеринарную клинику, захожу к доктору Стивену Фишеру — ты его знаешь, конечно, — неуверенный взгляд в мою сторону...
— Я не знакома с ним, прививки моим животным обычно делала доктор Джессика Сорел.
— Я знаю, дорогая, но доктор Сорел уехала отсюда еще в прошлом месяце и теперь в клинике работает доктор Фишер. Он был очень удивлен, проверил два раза в компьютере и сказал, что ни он, ни его помощница не звонили в Грейхолл. И вообще, никаких прививок Персоне не назначали, она ведь до сих пор числится пропавшей.
Миссис Картер строго посмотрела на меня и спросила:
— Анна, ты что, не сообщила в клинику, что собака нашлась?