Перстень Матильды
Шрифт:
Практичные янки не давали своим питомцам прохлаждаться и заставляли их отрабатывать стоимость сыра и ношеных пиджаков.
— Мы тут не какой-нибудь ерундой занимаемся, — бахвалился подвыпивший владелец пиджака, — а к большевикам в гости ходим. Через границу. Туда-сюда сходишь — получай банку сыра! Ага! А ты что думал?!
— Это кто же вы будете? — с уважением осведомился недогадливый Науменко.
— Шпионы мы!
— А-а-а!
Встревоженный тем, как бы рассказы о дармовом сыре не соблазнили кого-нибудь из его людей, Глазенап стал торопить в дорогу. Но, несмотря на все его усилия, водворить
Тем не менее настроение у всех было приподнятое. Едва автобус тронулся, как все хором грянули походную песню, не смолкавшую до самого Мюнхена.
В Мюнхене на паперти Свято-Отеческого храма участников экспедиции встретил взбешенный Мухранский.
— Двое суток я грудью прикрываю этот вход, — заорал он не своим голосом. — Грудью! А вы приехали пьяные как собаки!
— Становись! — подал команду Глазенап, стараясь скрыть смущение. — Слева направо рассчитайсь! Занимай позицию!
— Что занимай? Куда занимай? Кого занимай? — брызгал слюной Мухранский. — Сюда я их не пустил, теперь они на квартире у Граббе венчаются. А я на две части не могу разорваться!
Задержка в Фельдкирхе оказалась роковой. Когда сторонники Владимира прибыли на Донауштрассе, 18, свадебный обряд был уже окончен и из дома протопресвитера выходили новобрачные — Алексей и его царственная супруга Маргарет Романова.
В своем роскошном подвенечном платье новобрачная была так ослепительна, что у впечатлительного грузинского царя перед глазами поплыли оранжевые круги.
— К-ка-какая женщина! — захлебнулся от восторга Мухранский. — Настоящая тигра полосатая!
Кто-то из атакующих пальнул в воздух из пистолета.
— Ур-р-р-р-а-а! — грянул Науменко, восприняв выстрел как сигнал к атаке.
— От большевиков ушел, а от нас не уйдешь! — рванулся вперед однопоходец Юденича Глазенап.
Но было уже поздно. Автомобиль Голеневского успел скрыться за углом.
Сторонники Владимира направились к синоду. Там уже заседали перепуганные святые отцы, которые, прослышав о вооруженном инциденте у дома Граббе, спешили отмежеваться от протопресвитера. Чтобы утихомирить посланцев Владимира, синод пошел на попятную. Митрополит спустился в приемную и, с опаской поглядывая на Мухранского, объявил, что венчание, совершенное не в святом храме, а на дому у Граббе, считается недействительным.
Бравое воинство во главе с Глазенапом покинуло резиденцию митрополита и с песней двинулось на автобусную станцию.
У ПАРАДНОГО ПОДЪЕЗДА
«Открытое письмо Президенту США Линдону Б. Джонсону. Спикеру Палаты Представителей Джону В. Мак-Кормику и Членам Конгресса США.
Милостивые государи!
Я была принуждена лететь с моим мужем в США по причине его добровольной службы в разведке США и их западных союзников, как это удостоверяется Центральным разведывательным управлением в Меморандуме Службы Иммиграции и Натурализации за № 5507, что мой муж: «…сотрудничал с Правительством выдающимся образом и в обстоятельствах личного риска, он
По причинам, содержащимся в моих прилагаемых здесь последних письмах в Палату Представителей, я сама здесь, в США, нахожусь в очень серьезном и тяжелом положении, которое вынуждает меня на это открытое письмо. В течение 24 месяцев более чем 20 заказных писем было отправлено моим мужем, равно как и некоторыми адвокатами и мною лично. Все эти письма имеют однородное содержание, показывающее, что мы просим помощи и разрешения нашей проблемы. Мне очень неприятно констатировать, что все усилия и петиции до сего времени остались безрезультатными.
Я не могу принять за ответ письмо ко мне Службы Иммиграции и Натурализации, которое я получила, за подписью Помощника Комиссионера М. Т. Ното. Это письмо было мне послано с указанием моей правильной фамилии на конверте, но адресовано в тексте на имя, которое никогда не было моим. Названное письмо содержало целый ряд противоречий и повторений спорных решений, не имеющих значения в разрешении главного вопроса. В то же время конгрессмен М. А. Фейган никак не ответил на мое письмо. Несмотря на это, я вызывала четыре раза по телефону его оффис и послала ему телеграмму неделю спустя. И до сего дня от М. А. Фейгана я не имею никакого ответа.
Принимая во внимание состояние моего слабого здоровья, болезнь крови моего мужа, а также в интересах нашей дочери, родившейся в промежутке этого времени, я вынуждена сейчас этим путем обратить внимание Правительства США на наше дело.
На основании изложенного я прошу Президента и Конгресс США вынести решение о нашем жизненном вопросе и облегчить наше тяжелое положение, которое явилось следствием бюрократической небрежности некоторых представителей США.
Заранее благодарю Вас. С совершенным уважением
Ирмгард
(Маргарет Романова)».
Разгромленный наголову противник бежал в США, прихватив с собой на память о сражении за царские миллионы чужую фамилию. Настал момент, когда глава уважаемой адвокатской конторы мог поздравить своего клиента с успешным окончанием дела о наследстве.
— Я вас предупреждал, что борьба будет нелегкой, — тепло пожимая руку Владимира, говорил адвокат. — Двадцать девять лет тому назад, когда вы впервые пришли ко мне, оба мы были намного моложе. Но деньги всегда нужны. И может быть, в старости они нужны не меньше, чем в молодости. А может быть, и больше. В общем, желаю успехов…
В Лондон за наследством Владимир поехал все с тем же фамильным чемоданом, с которым он все эти годы связывал осуществление своих надежд. На пути к парадному подъезду лондонского банка больше не существовало никаких преград. Притязания Анны Андерсон были отклонены. Графине фон Мекленбург не удалось утвердиться в роли царевны Ольги. Сгинул, не сумев доказать своего тождества с царевичем Алексеем, и беглый полковник Голеневский.
Стальные двери английского банка, за которыми, по семейному преданию, хранились несметные богатства последнего русского самодержца, готовы были открыться перед его единственным наследником.